10 марта 1974 года
«В императорской армии не принято обсуждать приказы…Меня оскорбляют предположения, что моя борьба была бессмысленной. Я воевал, чтобы моя страна стала могущественной и процветающей. Когда я вернулся в Токио, то увидел, что Япония сильна и богата – даже богаче, чем прежде. И это утешило моё сердце. Что касается остального…Откуда же я мог знать, что Япония капитулировала? Я и в страшном сне не мог себе это представить. Всё это время, что мы сражались в лесу, были уверены — война продолжается».
10 марта 1974 года из джунглей филиппинского острова Лубанг, что примерно в сотне километров юго-западнее Манилы, не спеша вышел и сдался местным властям младший лейтенант войсковой разведки японской императорской армии Хиро Онода. Боевой счёт категорически не верившего в окончание второй мировой войны и почти три десятилетия ведущего партизанскую войну лейтенанта к этому моменту составлял 130 убитых и раненых «врагов». Верный присяге офицер сохранил своё обмундирование, при нём было несколько ручных гранат и самурайский меч, боекомплект его полностью исправной 7,7-мм винтовки Арисака «тип 99» насчитывал полтысячи патронов.
В феврале победного 1945 года высадившиеся в западной части тихоокеанского островка Лубанг американцы довольно быстро справились с небольшим японским гарнизоном. Под покровом густых джунглей укрылись лишь бойцы японских диверсионно-разведывательных «ячеек». Одну из таких боевых единиц составили лейтенант специального батальона Онода и стихийно попавшие под его команду капрал Шоичи Шимада и рядовой первого класса Киншичи Козука. «Вы обязаны сражаться до конца», – эти бесхитростные слова майора Йошими Танигучи, начальника штаба специального разведбатальона 14-й полевой армии и непосредственного командира Оноды, были для последнего не просто полагающимся случаю напутствием. Молодой 22-летний офицер-идеалист прекрасно знал, что такое преданность Императору и дух бусидо. Майор уверял: «Мы отступаем, но это временно. Вы уйдёте в горы и будете делать вылазки – закладывать мины, взрывать склады. Я запрещаю вам совершать самоубийство и сдаваться в плен. Может пройти три, четыре или пять лет, но я за вами вернусь…»
Так началась эта долгая война лейтенанта Оноды и его маленького отряда. В октябре 1945 года где-то в горных зарослях ими была найдена яркая американская листовка с текстом на японском языке: «Война закончилась 15 августа. Спускайтесь с гор!» Дезинформация – дружно решили потомки самураев. Вспыхивающие время от времени далёкие перестрелки отчасти подтверждали их общее решение продолжать борьбу. Через год, в феврале 1946-го, к тройке партизан прибился ещё один солдат, рядовой Юичи Акацу. О судьбе других диверсионных групп, как и о капитуляции Японии, он тоже ничего не знал.
В полной уверенности, что боевые действия продолжаются, без всякой связи с внешним миром крошечный отряд разными путями и методами выполнял свой воинский долг, устраивая засады на дорогах, ставя мины и отстреливая патрули. Уничтожали посевы риса, иногда ввязывались в перестрелки с местной полицией и американскими военными. Оружие поддерживали в работоспособном состоянии, экономили каждый патрон. «Винтовку с патронами я регулярно смазывал говяжьим жиром, разбирал, чистил. Вообще, берёг её, как ребёнка: закутывал в ветошь, когда было холодно, закрывал своим телом, когда шёл дождь», – вспоминал много позже Онода. По всем канонам партизанской борьбы отряд-«призрак» постоянно «терялся» в джунглях, стараясь не оставаться на одном месте более трёх-пяти дней. За горсткой неуловимых мстителей охотились многие, фанатично, с превеликим энтузиазмом и рвением – жители деревень, полиция, правительственные поисковые группы, армейские подразделения, спецназ, вертолёты. К примеру, в одной из предпринятых облав было задействовано 13 тысяч человек, и обошлась она в огромную сумму – $375 тысяч…
Надо сказать, в негостеприимных тропиках Хиро Оноде и его людям приходилось не столько сражаться, сколько элементарно выживать. Питались они, в основном, кореньями, манго и бананами, готовя из них кашу на кокосовом молоке. Изредка совершали налёты на деревенские магазины, забирали рис и незаменимые в лесной жизни консервы. Ставили ловушки на крыс, ловили в ручьях рыбу, охотились, и тогда в их меню входили деликатесы – мясо местных буйволов, кабанов, игуан или даже крестьянских коров. «Говядину мы вялили на солнце, делили её так, чтобы тушу коровы можно было съесть за 250 дней», – вспоминал Хиро. В битве с коварной природой нельзя было забывать и о личной гигиене: каждое утро и каждый вечер лейтенант чистил зубы толчёной пальмовой корой, что позволило ему вообще не беспокоиться о таком явлении, как кариес (да и болел Онода, судя по его «послевоенным» мемуарам, всего пару раз – ангиной).
В сентябре 1949-го отряд понёс первые потери: рядовой Юичи Акацу, самовольно оставив своих товарищей, сдался филиппинцам. Переданной «предателем» записке о том, что его хорошо приняли, щедро накормили и рассказали об уже четырёхлетнем мире, Онода не придал должного значения. Не поверил он и сброшенным в феврале 1952 года письмам и фотографиям от родственников. Падавшие с неба свежие газеты также упорно признавались американскими фальшивками. Удивляло одно – зачем столько усилий прилагает враг, чтобы выкурить из джунглей всего троих японских солдат? И раз за разом Онода укреплялся в мысли, что выполняемое им задание имеет особую важность. Со дня на день он ждал спасительного десанта – а помощи всё не было…
В июне следующего года в перестрелке с местным рыбаком капрал Шимада был ранен в ногу. Четыре долгих месяца Онода терпеливо выхаживал подчинённого, а тот всё более часто размышлял вслух об их ближайшем будущем. Оно оказалось далеко не радужным. 7 мая 1954-го Шоичи Шимада был смертельно ранен на пляже Гонтин в перестрелке с очередной группой захвата. По непонятным тогда Оноде причинам, капрал даже не пытался укрыться от пуль…
Тем временем попытки принудить «призраков» к сдаче продолжались. В мае 1959 года на остров привезли родственников Оноды и Козуки. Партизаны услышали голос:
– Хиро, выходи из леса! Это я, твой старший брат. Пожалуйста, выйди из леса, чтобы мы могли поговорить с тобой.
Подобравшись ближе к источнику звуков, Онода увидел человека с громкоговорителем. «Да, американцы всерьёз подошли к этому делу. Нашли пленного, похожего на моего брата, и заставили подражать чужому голосу». Брат Хиро, Тошио Онода, пробыл на Лубанге полгода. Но вернуться в Японию пришлось ни с чем, и в декабре месяце Хиро Оноду официально был признан на родине умершим.
В середине 60-х в руки Оноды и Козуки в качестве трофея попал транзисторный радиоприёмник. По сообщениям японских и австралийских станций выходило, что к этому времени любимая Япония превратилась в мощную державу. Такой новости двум партизанам было вполне достаточно. Они продолжали сражаться за императора и ждать возвращения своих…
Однако не суждено было им дождаться спасения вместе – 19 октября 1972 года вблизи деревни Имора Киншичи Козука был застрелен при попытке нападения на полицейский патруль. Тело было опознано, смерть солдата императорской армии, погибшего на войне спустя 27 лет после её окончания, вызвала шок в Токио и взволновала всю Японию, дав начало новому витку интенсивных поисков на острове. На этот раз попытка контакта удалась – на извилистом пути Оноды волею случая оказался молодой хиппи-путешественник, исключённый из университета японский студент по имени Норио Сузуки. Знаменательная встреча состоялась 20 февраля 1974-го. Из продолжительной беседы со студентом-соотечественником следовало невероятное – большую половину жизни Хиро Онода провёл на давно прошедшей войне. Тем не менее лейтенант решительно отказался сложить оружие. Только майор Танигучи, когда-то поставивший перед ним боевую задачу и приказавший ждать своего возвращения, мог отменить приказ!
А 7 марта 1974 года Оноду ждал новый сюрприз: он получил послание от Сузуки, что майор Йошими Танигучи жив, более того, он уже найден и скоро лично прибудет на остров. Спустя два дня Онода вышел из джунглей к палатке, в которой находились студент-спаситель и сильно постаревший Танигучи. Последний был одет в свою старую майорскую форму. Угостив верного ему воина сигаретой и заметно волнуясь, он зачитал пожелтевший от времени приказ по 14-й полевой армии.
«Приказ специального батальона, начальник штаба, Бекабак, 19 сентября 1945 года, 19 ч. 00 мин.
1. В соответствии с Имперским распоряжением, четырнадцатая полевая армия прекратила все боевые действия.
2. В соответствии с распоряжением военного командования № А-2003, со специального батальона при штабе снимаются все военные обязанности.
3. Подразделениям и бойцам из состава специального батальона предписывается прекратить любые военные действия и операции и перейти под командование ближайшего вышестоящего офицера. Если нахождение офицера невозможно, связаться с американскими или филиппинскими силами и следовать их указаниям.
Начальник штаба специального батальона четырнадцатой полевой армии, майор Йошими Танигучи».
Личная война Хиро Оноды подошла к концу.
Вечером 10 марта 1974 года младший лейтенант японской армии Онода формально сдался представителю филиппинских военно-воздушных сил генерал-майору Ранкудо. В сильно поношенной, но полной военной форме, по всем правилам церемонии сдачи в плен он торжественно вручил Ранкудо свой меч-катану, который тот немедленно вернул ему назад – в знак уважения к его беспримерной верности самурайскому долгу. На следующий день действо пришлось повторить – для прессы: на этот раз Онода вручил своё оружие президенту Филиппин Фердинанду Маркосу. Но глава государства снова возвратил ему катану, объявив о своём великодушном решении помиловать 52-летнего «последнего самурая» и разрешить ему беспрепятственно выехать на родину…
15 марта 1941 года
