Миротворец

Ноябрь 2009 / Д. Дурасов / Страница Дмитрия Дурасова

Во все времена утопическая идея Drang nah Osten не давала покоя многим дерзким правителям. Одним из первых пленников этой заманчивой мечты стал ещё до нашей эры честолюбивый Шахиншах Персии Дарий. Никем не завоёванные гигантские просторы на Востоке мировой Ойкумены притягивали, как магнит иголку, Владыку Персии.

Дарий был молод, смел, умён, жаден и совершенно искренне считал, что именно Он должен быть безграничным властителем не только в родной Персии, но и во всей Великой Скифии.
Хорошо «выдрессированные» визири часто и чётко докладывали царю обстановку, рекогносцировку и дислокацию вероятного противника. Особо отмечалось, что на всей территории Скифии нет ни одного укреплённого города. Отсутствуют каменные крепости, нет мощного морского флота, камнемётной артиллерии, правильно обученной пехоты, дворянской кавалерии и многого другого, нет и быть не может по причине особой тупости скифских вождей и общей одичалости населения, у которого напрочь отсутствует античная культура.
Дарий довольно потирал руки и веселился. Он предвкушал горы добычи. Бесчисленные вереницы сильных рабов, табуны красивых девочек и мальчиков для гаремов, тюки драгоценной сибирской пушнины, несметные стада тучных коров и т.д. Ушлые соглядатаи-купцы правду говорят: скифы тонны золота добывают и украшения из него своим жёнам делают, а денег вовсе не знают и не хотят брать их в обмен на товары! Вот глупцы, не понимают того, что известно любому нищему: много денег – много счастья, мало денег – мало счастья…
А ещё говорят, охота там потрясающая, в степях полно зубров, в дремучих лесах – огромных бурых медведей и особых горбоносых лохматых оленей с рогами-лопатами с двенадцатью острыми, как копья, отростками. Вот бы послать стрелу в такого лесного великана и ждать, чтобы он упал на колени и истёк кровью.
Дарий считал себя Великим стрелком из лука и непревзойдённым охотником. Действительно, ему всегда удавалось первым подстрелить с тридцати шагов спящего на солнце льва, а уж только потом в подранка стреляли залпом сразу сотен пять егерей из его личной царской охраны.
Ещё добросовестные шпионы устно и письменно доносили, что населяют огромную Скифию десятки, а может быть, даже тысячи племён, названия которых трудно выговорить, происхождение же неизвестно. Люди все бесхитростные, прямодушные, верят в своих богов, почитают волхвов и говорят на разных языках. В бою страха смерти не знают, ради своей выгоды не врут, предметы роскоши не ценят, у них даже князья спят на земле и пьют пиво из простых глиняных кружек, а варево хлебают вместе с дружиной из одной общей миски. Скифы – народ смешливый, очень любят баню, где сильно бьют друг друга берёзовыми плётками под названием «веник», а зимой голые катаются в снегу и веселятся. Их оружие – тяжёлые прямые обоюдоострые железные мечи, ножи, топоры, копья и луки. Лошади скифов невелики, но очень быстры и выносливы. Самое большое племя у скифов – Венеды и Анты (славяне), которые селятся в основном на берегах рек и озёр в хижинах из толстых брёвен. В степи живут неукротимые Сарматы и Обры, поклоняющиеся мечу. В дельте Волги скрывается в густых прибрежных зарослях племя Хазар. Есть ещё известное племя Ругов или Руссов, которые отличаются особой воинственностью и общаются на древнем германском языке. Говорят, они пришли сюда с острова Руген в Северном море. В Крыму живут Тавры и храбрые Готы, тоже племя германского происхождения. В кавказских предгорьях находятся свирепые воинственные Аланы, в скалистых горах обитают безжалостные горцы Авары, а в непроходимых лесах – охотники и следопыты Угры и великое множество других племён, перечислить их невозможно, как нельзя учесть песчинки в пустыне. Все эти древние племена живут бок о бок, изредка враждуют друг с другом, но часто объединяются и вместе идут в бой на более сильного врага. Беда скифов в том, что они не единый народ и у них до сих пор нет Богоравного Шахиншаха.
– Нет, так будет! – изрёк Дарий. – Я покажу этим дикарям, что значит Царь-царей! Я их научу Персию любить! – окончательно решил кровожадный деспот и велел срочно призвать любимого визиря, иудея Гамбию.
– Приказываю, нынче же, уже в этом квартале, немедля идти «Дранг нах Остен»!
– В самою Великую Скифию? – переспросил мудрец Гамбия.
– Уши прочисть, раб лукавый, – начал раздражаться Дарий. – Я сказал «Остен», так значит «Остен!»
Гамбия не зря был самым умным советчиком Царя-царей. Он лучезарно улыбнулся, встал на колени, почесал ногтём у себя под парчовым халатом, нашёл вошь, ловко задавил и сказал: «Это правильное решение! Давно пора прибрать к рукам абсолютно всю Восточную Европу. Но…».
– Что значит «но»?
– Но сделать это надо тихо, исподволь, без наскока, не катанием, батенька, а именно мытьём! Где лаской, а где смазкой, кнутом и пряником! Золотишком и ядишком. Подкупить вождей, обучить их сыновей, приучить к деньгам, игре на бирже, роскоши, гаремам, мальчикам, гашишу, шербету. Тонко надо действовать, осторожно, и, глядишь, лет этак через двести-триста эта хвалёная Скифия сама к нам в руки упадёт, как спелая груша или смоква из райского сада.
– Я тебе покажу смокву. В земляной вонючий дырка захотел?! В зиндан? Мой сладкий халва на чёрствый чурек меняешь? Шайтан! Тьфу, на тебе…перечить мне вздумал, пёс шелудивый, – вскипел Дарий и больно огрел Гамбию по кудрявому затылку.
Гамбия успел в полёте поцеловать руку властелина и тихо уполз под ближайший диван.
Война началась
Первым делом Дарий собрал огромное войско в Малой Азии, переправил его через пролив Босфор в Европу и двинул, поднимая тучи пыли, к Дунаю. Здесь был построен с помощью искусных греков крепкий понтонный мост, по которому персы играючи переправились на другой берег, в пределы нынешних независимых Молдавской и Украинской республик. Гремели тулумбасы, гулко ухали боевые барабаны, били в литавры, дули в серебряные трубы. Воины шли весело, жевали сочный спелый виноград и варили в котлах жирный плов – за войском двигались отары баранов, которых умный начальник тыла Гамбия успел реквизировать у очень недовольных греков. Царь-царей Дарий ехал в середине войска на огромной 20-колёсной бронированной телеге и сквозь амбразуру обозревал горизонт. На душе у него пели нарядные павлины, руки сжимали привычную рукоять буздыхана – он жаждал встречи с противником, желал скорой победы, ему грезились горы мускулистых трупов, неистовые вопли прекрасных женщин, реки крови, дымящиеся развалины. Одним словом, он очень хотел быстрее подписать акт о безоговорочной капитуляции Великой Скифии.
Но…
Противника не было. День проходил за днём, неделя за неделей, а врагов не видать! Степь да степь кругом, а где они – полчища диких скифов? Кругом бесконечные, как морские волны, заросли горькой полыни, колючий репейник, буераки чертополоха. А к северу и того хуже – такой непролазный бурелом и чаща, что птицы застревают! Дарий скрежетал зубами, дисциплина в войске явно хромала, солдаты от безделья всё чаще стали предаваться содомии и скотоложству. К тому же старые вкусные жирные греческие бараны, к сожалению, заканчивались, а новых не было. Население также отсутствовало, что само по себе являлось очень неприятным сюрпризом.
Дарий послал в разведку отряд блестящей дворянской конницы. Кавалерия с гиканьем и свистом умчалась на север и…пропала без вести. Дарий послал вторую тысячу красавцев-гвардейцев, но и те сгинули без ответа.
Скифы применили древнюю, испытанную тактику заманивания и постепенного истощения противника. Не принимая генерального сражения, заботливо отправив своих жён, детей, стариков и домашний скот далеко на север, они постоянно отступали от персов, всё время держась от них на один день пути впереди. Разведчиков беспощадно уничтожали, продовольствие увозили, фураж сжигали, избы размётывали по брёвнышку – жадным персам ничего не доставалось. Как говорится, ни шерстинки, ни былинки.
Скифы медленно отступили за Днепр, потом за Дон, затем повернули к Волге, обошли персов с тыла и повернули на запад, всю дорогу оставаясь недосягаемыми для ударов Дария. В войске персов царило смятение: впереди страшная скифская зима, а победы всё нет, продовольствие заканчивается, солдаты уже отбирают овёс у лошадей и боятся лишний раз по нужде в кусты сбегать – вдруг злой скиф схватит? Стали расползаться жуткие слухи, что скифы, справляя тризну по своим погибшим однополчанам, обычно сжигают на костре пленников, что у них вместо сердца железный шишкастый кистень, что по ночам они пьют свежую кровь персидских младенцев, а днём кормят собак их мясом. Страшные сказки, но что делать? Солдаты, словно дети, не видя реального врага, пугаются и начинают выдумывать небылицы.
У царя Дария стали сдавать нервы. Он послал парламентария к одному из скифских вождей со следующим текстом: «Зачем ты, чудак на букву «м», всё убегаешь от меня? Выбирай одно из двух: или сражайся, или, если ты слабее меня, покорись мне, твоему Владыке! Выйди с землёй и водой в руках в знак того, что твоя земля и вода стали моими, и я, Великодушный Богоравный Шахиншах Дарий Первый, подарю тебе жизнь!»
Скифский царь ответил: «Знай мой нрав, перс поганый! Вот я каков! Никогда не убегал ни от кого! И теперь не бегаю, просто, как обычно, путешествую по своей земле. Почему я с тобой, дураком, не сражаюсь? Объясняю с первого раза. У нас, скифов, нет городов, в которых вы персы, как крысы живёте, нет денег и товаров, над которыми вы трясётесь. Нам нечего терять, мы не боимся, что вы разрушите наши города и отберёте деньги и товары. Поэтому мы и не торопимся вступать с вами в бой. Но если вы найдёте могилы наших славных предков и попробуете их разрушить, то горе вам, ни один не уйдёт с нашей земли. Вместо того, что требуешь от меня, посылаю свои скифские дары, а за то, что назвал меня своим холопом, ответишь».
Дарий жадно схватил берестяной короб с дарами, открыл и застыл. Таких даров он ещё отродясь не видывал. В туеске не желтело золото, не переливались блеском гранёные алмазы и изумруды, не сияло драгоценное оружие, а выпорхнула на волю обычная серая ворона, юркнула мелкая мышь-полёвка, квакнула противная скользкая зелёная лягва, да ещё на самом дне короба с пяток стрел нашлись. И всё. Какие это к шайтану дары! Не дары, а аллегория сплошная.
Пока Дарий разгадывал аллегорию, хитрые скифы пробрались к мосту через Дунай, поговорили с греческими сапёрами, которые строили и охраняли этот мост, и легко убедили их взять по мешку золота на каждого. После чего очень довольные греки вернулись домой, а мост, тихо покачиваясь в волнах голубого Дуная, уплыл по течению в Понт Эвксинский, или, говоря проще, в Чёрное море. Путь назад был отрезан.
Погода портилась. На смену роскошному лету пришла осенняя пора, «очей очарованье», как сказал поэт. Осень. Холодно. Персы урюк перестали клевать, последнего барана сожрал сам Великий и Богоподобный. Впереди как возмездие, как призрак ада маячила короткая, всего-то девять месяцев, скифская зима. Персам стало страшно. Так прошло ещё несколько недель.
Первым сдался царь Дарий. Он не мог разрешить загадку скифов и попросил объяснить аллегорию иудея Гамбию.
Надо признать, Гамбия недолго размышлял. Жизнь часто ставила перед ним проблемы посложней. Худой и мелкий, ростом ниже собаки, Гамбия, в порванном под мышками халате, склонился над скифским коробом и сказал: «Ну, дело ясное, что дело тёмное. Эти скифы утверждают, что ежели мы, персы, не улетим, как птицы в небо, или, подобно мышам, не скроемся в землю, или, как лягушки, не ускачем в озёра и реки, то не вернёмся, а все погибнем под ударами их стрел».
Дарий ничего не ответил, а, тихо качая головой, отошёл в сторонку и шёпотом отдал приказ готовиться к первому и последнему решительному бою.
Вечер окрасился багряным закатом в полнеба. Всю ночь светил страшный, холодный диск луны. Утро туманное начиналось не менее зловеще. Воины получили по куску варёной конины от изрядно поредевшей кавалерии и стали нехотя, понуждаемые пинками десятников, строиться в боевые порядки. Зарокотали огромные барабаны, лучники натянули тетиву на упругие рога составных луков. Дарий стоял в своей бронированной повозке и мрачно смотрел в щель. Рядом, раскачиваясь, плача и подвывая, молился своему жестокому богу Гамбия.
В амбразуру было отчётливо видно, что скифы наконец-то решились сражаться и встали плотными цепями перед персами. Из их рядов выскочили молодцы-застрельщики и стали под дружный хохот товарищей «задирать» персов. Один молодой богатырь, повернулся, задрал холщевую рубаху и показал персам голую, румяную задницу. Второй крутанулся на одной ноге, надул щёки, вложил в рот четыре грязных пальца и свистнул с переливом, да так, что у персов уши заложило. Третий, похожий на слона, погрозил огромным волосатым кулаком и так страшно зарычал, замигал свирепыми глазами и заскрипел острыми зубами, что в передовой фаланге копейщиков трое сразу повалились замертво. Скифский вождь, сидя на лошади, делал руками грубые недвусмысленные движения и, смеясь, показывал пальцем на бронетелегу Царя-царей.
Сражение должно было начаться с минуты на минуту. Страсти накалялись.
И вдруг аккурат между войсками пробежал…заяц! Самый обычный, косоглазый, глупый, худющий, степной заяц-русак. Скифы, все прирождённые охотники, не смогли упустить добычу и с шумом и гамом бросились его травить, не обращая внимания на персидскую армию. Сам скифский царь неистово гонялся за зайцем с арапником, стремясь «заполевать» зайчишку и не дать тому убежать к персам.
Персы тупо смотрели на забаву и не могли понять, что происходит. Слыша крики и шум в скифском войске, Дарий подумал, что сражение уже началось, и спросил: «Ну как там?»
– Ничего особенного, государь, скифы гоняются за зайцем.
– За зайцем?!!
– Зайцем, государь, именно за простым зайцем. Они изволят охотиться!
Дарий не зря считал себя умным и прозорливым правителем. Он сумел побороть гнев и наступил на горло собственной гордости. Обратившись к учёным визирям, он сказал: «Эти люди смотрят на нас с большим пренебрежением. Они не боятся. Теперь мне очевидно, что мудрец Гамбия верно истолковал смысл их подарков. Приказываю нынче же ночью срочно отступить и быстро идти назад в Персию».
Как переправились персы через широкий голубой Дунай исторической науке точно неизвестно. А вот заяц-миротворец остался цел и на радость всем охотникам весьма приумножил своё потомство.