Стихия-ложь, стихия-блеф

---

Январь 1996 / Редакция / Обзор

ЧЕМ ТОРГУЕШЬ, «КОРОБЕЙНИК»?

Определим, какая именно деятельность имеется в виду под словами «торговля оружием»? Ведущий, то есть самый прибыльный сектор оружей­ной торговли, – это продажа боевого оружия. Сразу оговорюсь: здесь я не придерживаюсь класси­фикации оружия, данной в наших законах. Под боевым оружием в торговле понимается не только стрелковое и холодное оружие, но и танки, корабли, пушки, ракеты и другие средства ведения войны. Главным основанием такого разделения является не его определение в зако­нах какой-либо страны, а конечный пользователь и ха­рактер его применения. Ведь в разных странах законо­дательство классифицирует оружие по-разному: в США, например, гражданам продают автоматы Калаш­никова, пистолеты Макарова, которые у нас в стране признаны боевым оружием и запрещены для свободной продажи.

Что же остается на долю легальной негосударствен­ной торговли оружием? Прежде всего – торговля гражданским оружием. Под этим выражением имеется в виду оружие, в законном порядке продаваемое непосредственно гражданам разных стран. Зачем народу «стволы»? Для самообороны, для занятий стрелковым спор­том, охоты и. наконец, для коллекционирования. Во многих странах военнослужащим и сотрудникам право­охранительных органов разрешается использовать куп­ленное ими оружие и в служебной деятельности. В Из­раиле, например, многие военнообязанные сами поку­пают себе пистолеты, пулеметы Узи (властями для ар­мии они давно уже не закупаются), пистолеты Беретта и другое оружие. Здесь в основном речь идет о стрелко­вом или как у нас принято говорить, о «ручном огне­стрельном оружии», а также о холодном оружии. Как правило, во всех государствах производство оружия и торговля им являются лицензионными видами деятель­ности. Выдавая лицензии на его производство и прода­жу. государство одновременно создает для себя условия по контролю за торговлей и оборотом оружия. Стре­мясь получить контроль за этой сферой деятельности, любое государство испытывает соблазн воспользоваться своим контролем как инструментом международной и внутренней политики, а заодно обеспечить с его помо­щью решение некоторых собственных финансовых за­дач – в виде сбора повышенных налогов с контролируе­мой сферы деятельности своих граждан. Сегодня рынок гражданского оружия практически во всех странах мира неестественно сужен законами, огра­ничивающими права граждан на приобретение, хране­ние и использование отдельных видов оружия. Они, как правило, не соответствуют реальному спросу на него и не способствуют развитию такого спроса. Естественно поэтому, что легальный оружейный бизнес более полно, чем другие сферы деятельности, контролируется госу­дарственным аппаратом. А значит, экономику оружей­ной торговли и в этой сфере нельзя в полной мере счи­тать рыночной, ведь государство накладывает на взаи­моотношения между покупателем и продавцом ограни­чения, не имеющие отношения к рынку. Таким обра­зом, прибыльность и этого сектора оружейного бизнеса тоже в большой степени зависит от государства. Есть еще один сектор оружейного бизнеса, который не обойти в серьезном разговоре, – нелегальная торгов­ля оружием. Она имеет предметом своей деятельности любое оружие, пользующееся спросом у покупателя. Но главное – она игнорирует законы страны и постано­вления международных организаций, избегает их конт­роля. Нелегальная торговля оружием интересна для нас тем, что она конкурирует и с государственной торгов­лей боевым оружием, и с коммерческой деятельностью по продаже гражданского оружия.

Не останавливаясь на моральных оценках нелегаль­ной торговли оружием, скажем, что специфика этого рынка заключается в том, что здесь, помимо соотно­шения цены и качества товара, большое значение име­ет также соотношение прибыли и степени риска, кото­рому подвергается нелегальный торговец. Государст­венные меры по ограничению прав граждан на ору­жие, не подкрепленные соответствующими каратель­ными мерами, стимулируют рост нелегальной торгов­ли оружием. Отсюда мы видим, что и на нелегальную торговлю оружием тоже прямо или косвенно воздей­ствует государственный аппарат.

БЫЛ БЫ СПРОС, А ПРЕДЛОЖЕНИЕ НАЙДЕТСЯ

Чем торгуют и как – мы уже знаем. Но одно дело – «стволы» из-под полы, а другое – официально открытый магазин, фирма. Тут без расчетов, сколько завозить, сколько уйдет, не обойтись. Выгоду определяют объемы торговли.

Не будем сейчас касаться торговли боевым оружием, чтобы не думать о том, зачем на свете происходят вой­ны и революции. Возьмем простых граждан, которые не участвуют в этих «играх». Их спрос на оружие мы можем условно разделить на три общих категории. Не­которые .люди приобретают оружие как средство пре­ступного нападения. Назовем это «преступный спрос на оружие». Часть запросов граждан на приобретение ору­жия возникает тогда, когда оружие им необходимо для самообороны или для легальной профессиональной дея­тельности, то есть оружие требуется таким гражданам как предмет жизненной необходимости – «жизненный спрос». Другие .люди интересуются оружием как исто­рическим или техническим явлением и используют его для спорта, любительской охоты, коллекционирования и т.д. Назовем это «интеллектуальным спросом». Доба­вим еще, что во всех этих категориях спрос на оружие может быть платежеспособным и неплатежеспособным, причем экономическая обеспеченность спроса в этих категориях имеет разные социальные последствия.

При наличии неплатежеспособного спроса на оружие как на инструмент преступной деятельности, возможно совершение насильственных преступлений с целью за­владения оружием, что сразу повышает уровень пре­ступности. При нарастании разрыва между платежеспо­собным и неплатежеспособным «жизненным спросом» возрастает социальное напряжение в обществе и возмо­жен политический экстремизм. Если такой разрыв су­ществует в «интеллектуальном спросе», то в обществе нарастает ощущение духовной неудовлетворенности и антагонизма между бедными и богатыми.

ТЫ ПОМНИШЬ, КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ?

Отечественное оружие к середине 80-х стоило неве­роятно дешево, гораздо дешевле любого иностранного. Продажа его за границу могла дать огромные прибыли, но торговать им в это время имело право только госу­дарство. Государственные чиновники для увеличения объема продаж применяли демпинговые цены. Но за­падный потребитель с детства приучен, что ценность то­вара на рынке зависит от соотношения «цена-качество». Он выбирает наиболее дорогую, а значит, и качест­венную, но приемлемую для себя по цене вещь, а деше­вый товар считает заведомо плохим. Таким образом, на внешнем рынке мы на долгие годы подорвали автори­тет отечественного охотничьего оружия, а на внутрен­нем рынке до начала 90-х годов не удовлетворяли спрос собственных покупателей.

Официально оно еще стоило дешево, и по цене было доступно почти всем гражданам. Следовательно, непла­тежеспособного спроса на оружие тогда не существова­ло. Но за свои «заприлавочные услуги» продавцы назна­чали огромные цены. Такую, по сути, незаконную тор­говлю можно только условно отнести к легальной. Да, при покупке оружие все же регистрировалось, а стражи порядка знали о положении дел. Но оплата тайных ус­луг продавцов все же шла с молчаливого одобрения властей, а уровень жизни народа падал, количество охотников, зарегистрированных в охотничьих общест­вах, уменьшалось, соответственно постепенно умень­шался спрос на оружие, который мы условно назвали «интеллектуальным».

В то время гражданам разрешалось иметь только гладкоствольное охотничье оружие. Получить нарезное охотничье оружие могли очень немногие. Уже тогда на­чали входить в моду газовые пистолеты, они не были запрещены. Но милиция под всякими предлогами ак­тивно изымала газовое «оружие» у граждан и торгов­цев. Его ввоз из-за границы был запрещен. Поэтому торговля газовыми револьверами и пистолетами велась только нелегальными торговцами. За гражданами не признавалось никаких прав на са­мооборону с использованием оружия. Формально ору­жие продавалось только для охоты, а поскольку про­фессиональной охотой в регионе почти никто не зани­мался, спрос на охотничье оружие можно отнести по нашей классификации к «интеллектуальному», потому что в 1990 году граждане еще действительно приобрета­ли его в основном для любительской охоты, а также просто из любви к оружию. Но уже тогда наметилась устойчивая тенденция к приобретению этого оружия для самообороны. Граждане вынуждены были для при­обретения оружия вступать в общество охотников.

ЧЕМ ИЗМЕРИТЬ СТИХИЮ?

Ориентировочные цифры для показа соотноше­ний: продажа оружия в 1990 г. в легальной торговле – 200 ед. в год; пиковое значение легальной торговли в 1992 г. – 2000 в год; в 1993 г. – 6000 в год; к середине 1995 г. – 1000 в год.

В 1990 году преступный спрос на оружие резко повы­сился, и особенно той ее части, которая ориентирована на насилие. Это было связано с тем, что криминаль­ный мир в это время осваивал еще сравнительно но­вую для себя сферу – вымогательство, как говорят сей­час «рэкет». На первых порах «боевики» скупали лю­бые «стволы». Резкий рост преступного спроса на ору­жие продолжался примерно до конца 1992 года, потом начал стабилизироваться и падать в связи с насыщени­ем преступной среды оружием, но одновременно по­высилась квалифицированность этого спроса – теперь преступникам требовалось, в основном, современное эффективное стрелковое оружие. Стабилизация спроса и изменения его качества связаны с тем, что преступ­ные группировки уже поделили сферы влияния, пода­вили сопротивление граждан и уже «без боя» взимали свои «налоги». Оружие стали применять чаще всего для «разборок» между «своими» и для организации квалифицированных убийств отдельных людей. После некоторого плавного падения в 1993 году преступный спрос к концу этого года стабилизировался и вновь по­лез вверх. Произошел дальнейший рост насильствен­ных действий, общий рост количества преступных группировок и поступление в страну большого количе­ства контрабандного оружия. К 1995 году вновь насту­пила стабилизация преступного спроса, связанная с его насыщением.

Имелись отдельные всплески преступного спроса на оружие, связанные с горячими точками на территории СНГ. Некоторое влияние на этот спрос оказали и со­бытия в Москве в конце 1993 года и другие политиче­ские потрясения. Развитие жизненного спроса на ору­жие было связано с восприятием гражданами кримино­генной обстановки, складывающейся в стране. Он ост­рее реагировал на политические конфликты и войны: гражданину все равно, кто покушается на его жизнь – бандит или политический боец. Ему важно иметь воз­можность защитить себя и своих близких.

 

ЛЕГАЛИЗАЦИЯ – «УДУШЕНИЕ В ОБЪЯТИЯХ»?

Итак, мы в целом обрисовали обстановку, на фоне которой развивались торговые события 90-х годов. Начнем рассказ непосредственно о торговле оружием. На протяжении 1990 года легальная торговля граждан­ским оружием, не теряя своего «заприлавочного» хара­ктера, оставалась на очень низком уровне, имея неко­торую тенденцию к повышению. Эта тенденция была связана с попытками подключения к легальной торгов­ле оружием частных предпринимательских структур. В 1990 году еще ни одной из таких структур не удалось добиться права на самостоятельную торговлю оружи­ем, но они подключились к деятельности организаций, уже имеющих право на такую торговлю – военно-охот­ничьему обществу («Военохот») и областному общест­ву охотников и рыболовов (ЛООиР), что привело к ак­тивизации деятельности этих инертных структур. На протяжении 1990 года этим структурам неоднократно поступали предложения по совершению законных и не­законных сделок с оружием. Авторами части из этих предложений были коммерческие структуры наших оружейных центров – Тулы и Ижевска. Однако эти предложения либо не были реализованы, либо не ока­зали существенного влияния на оружейный рынок.

В это же время нелегальная торговля оружием пошла резко вверх, стремясь удовлетворить быстро растущие запросы преступной среды, без труда опередила легаль­ную торговлю и продолжала нарастать. В это время об­разовались известные всем, в том числе и правоохра­нительным органам, и до сих пор действующие места нелегальной торговли. В отличие от описанной нами «заприлавочной» легальной торговли вход в места неле­гальной торговли оружием был открыт для всех желаю­щих. Здесь можно было встретить продавцов с плаката­ми на груди, предлагающих газовые пистолеты и ре­вольверы. При желании со многими из таких продав­цов можно было договориться и о приобретении более «серьезного ствола».

В 1991 году в легальном секторе торговля несколько оживилась. Милиция, правда, в очередной раз искусст­венно снизила уровень легальной торговли оружием, пресекая все попытки легальных торговцев продавать газовое оружие. Но объем официальной продажи охот­ничьего оружия «Военохот» и ЛООиР несколько воз­рос, появилась первая частная фирма, получившая официальное право на торговлю оружием.

Наконец, в 1991 году было получено первое разрешение на ввоз оружия из-за границы, и легальная торговля оружием тоже пошла резко вверх, догоняя оторвавшуюся неле­гальную торговлю.

Начало 1992 года можно назвать «мертвой» точкой оружейной торговли. Легальная ее часть к этому вре­мени еще не утратила своего «блатного» характера, ввозимое оружие еще не появилось на прилавках, а продавалось, в основном, любителям оружия, имею­щим соответствующий «вес» и «доступ». Большая часть ввезенного в то время оружия представляла из себя оружие «полицейского» типа, малопригодное для охо­ты, но идеально отвечающее задачам самообороны и преступной деятельности (в основном это были «пом­повые» ружья в комплекте с рукоятками пистолетного типа). Некоторая часть высококлассных охотничьих ру­жей, ввезенных в это время, спросом не пользовалась. Эти ружья «затоварили» импортеров и были реализова­ны по низкой цене только к концу 1993 года. Легальная торговля, которая в основном велась в это время молодыми, азартными бизнесменами, при­шедшими в оружейный бизнес без соответствующих знаний и без понимания необходимости соблюдения каких-либо правил, производилась с грубейшими на­рушениями. Ружья продавались не только в магази­нах, но и в других, случайных, местах; деньги прини­мались «из рук в руки», фактическая оплата часто на­значалась и производилась валютой. То есть легальная торговля, слившаяся с нелегальной, часто носила пре­ступный характер и обслуживала преступную среду. На первых порах такая торговля была исключительно выгодной – торговцы часто получали по 300-400 про­центов чистой прибыли и умудрялись почти полно­стью скрыть ее от уплаты налогов. Легальная торгов­ля, которую мы по-прежнему относим к легальной только потому, что велась она с ведома властей, а продаваемое оружие регистрировалось в установлен­ном порядке, обладала еще одной уникальной «рус­ской» особенностью: любое оружие от самого дешево­го и малопригодного для стрельбы (к примеру, китай­ского) до самого дорогого и качественного (например, ружья «Тикка», которые повторяют дизайн популяр­ной американской модели «Ремингтон 870» и собира­ются в Финляндии из великолепных комплектующих, изготовленных знаменитой итальянской фирмой Бе- ретта) продавалось в это время по примерно одинако­вой цене – максимально высокой. Цена уже тогда при­близилась к 1000 долларов США. Затем эта цена, оче­видно, стала ориентиром для властей при назначении налогов и таможенных пошлин, и теперь даже самое дешевое иностранное оружие невозможно продать в России по существенно более низкой цене из-за вве­денных налогов.

Одновременно развивалась и собственно нелегаль­ная торговля, пользуясь объявленной «прозрачно­стью» границ СНГ. Некоторое количество контрабанд­ного оружия, поступившего в Россию через эти грани­цы, затем регистрировалось и поступало в законное владение граждан.

К началу 1992 года правоохранительные органы (ми­лиция, прокуратура, встающая на ноги налоговая поли­ция) предприняли массированное наступление на торговлю оружием. «Латентная» нелегальная торговля оказа­лась им «не по зубам», и вся тяжесть удара пришлась на легальную торговлю. Если Вы помните, как раз в это время по телевидению показывали огромное количест­во «помповых» ружей, якобы «изъятых у преступни­ков». Эти ружья изымались, в основном, в легальной торговле и были йотом с извинениями возвращены вла­дельцам, так как большинство уголовных дел о незакон­ной торговле оружием, заведенных в это время, рассы­палось, не дойдя до суда. Тем не менее, эти усилия не пропали даром. Многие предприниматели, которые фи­нансировали торговлю оружием, прельстившись «выгод­ностью», понесли большие убытки. Их деньги оказались «замороженными» во временно изъятых ружьях, нахо­дящихся под угрозой конфискации; проценты на взятые кредиты превысим! прибыль от продажи оружия. Мно­гие торговцы решили навсегда забыть об оружейном бизнесе для того, чтобы избежать неприятностей от ми­лиции и кредитодагелей в будущем. Рост легальной тор­говли оружием был искусственно остановлен, и она по­шла на спад, а нелегальная торговля, продолжая повы­шать обороты, вырвалась наверх.

НОВЫЕ ВРЕМЕНА. НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ

В 1992-м «жизненный» спрос, подстегнутый ростом преступности, вырвался наверх над линией преступного спроса. Но нелегальная торговля вышла за пределы «криминальных» потребностей, заняла позицию почти монопольного удовлетворения запросов обывателя и на­чала затовариваться. Предложение на рынке оружия впервые за долгие годы превысило спрос. Только после этого начался медленный спад нелегальной торговли. Легальную торговлю гражданским оружием спасло от резкого падения сочетание сразу нескольких факторов. Под воздействием общественного мнения, созданного нарастающим «жизненным» спросом на оружие, власти вынуждены были имитировать предоставление гражданам некоторых прав на оружие самообороны. Я гово­рю «имитировать», потому что газовые пистолеты не яв­ляются оружием в собственном смысле слова, а позво­ляют именно имитировать применение оружия. Кроме того, даже приобретение газового оружия теперь было затруднено вновь принятыми законодательными акта­ми, а производство и продажа всех видов оружия были поставлены в еще более полную зависимость от чинов­ников. Поверив в который раз государству, в оружей­ный бизнес пришли новые солидные предприниматели.

 

Есть основание полагать, что и преступная среда час­тично финансировала развитие легальной оружейной торговли.

В стране, несмотря на противодействие властей, стали один за другим открываться новые оружейные магази­ны. Рыночный идеализм снова возобладал, и новые ма­газины выставили, наконец, на прилавки оружие.

На развитие легальной торговли повлияло также и воз­вращение на внутренний рынок отечественных оружей­ников, которое стало возможным, потому что цены в стране уже превысили мировые. Кроме того, отечест­венные оружейники вытеснялись с мирового рынка: спрос на их оружие был подорван. Наши «левши» осоз­нали необходимость ориентации на внутренний рынок и приступили к организации массового производства.

 

В 1993-м, когда был принят Закон «Об оружии», ле­гальная торговля оружием стала развиваться опережаю­щими темпами. Этому способствовало и то, что офици­альная торговля, наконец, отобрала монополию у «тене­виков» на продажу газовых пистолетов и револьверов. Кроме того, к этому времени появился новый элемент «жизненного» спроса на оружие – как на инструмент профессиональной охранной деятельности. Согласно за­конодательству, частным охранникам разрешили ис­пользовать в качестве такового газовое оружие и глад­коствольные охотничьи ружья. Правда, милиция не да­вала разрешений на их покупку в качестве служебного, ссылаясь на неясности законодательства, и запрещала использование личного оружия в охранной деятельно­сти. Но эта работа становилась все более опасной. В это время власти уже снова под знаком укрепления законности повели массированную атаку на легальную оружейную торговлю. Воспользовавшись неясностью за­конодательства, они поставили торговлю в зависимость от своего произвола, потребовав новой перерегистра­ции всех фирм, ведущих торговлю оружием. Начался упомянутый в Законе «Об оружии» процесс лицензиро­вания торговых предприятий. Многие мелкие легальные торговцы, не имеющие крупных оборотов и обслужива­ющие небольшие контингенты покупателей, не могли выплатить стоимость .лицензии на торгов лю оружием, определенную в тысячу минимальных зарплат. Далее легальная торговля, которая и так имела тенденцию к падению после пика, была еще более придавлена падаю­щим уровнем жизни и платежеспособного спроса на оружие. И в довершение всех бед народ понял неэффе­ктивность газового оружия.

…ЕЩЕ РАЗ ОБ ЭКОНОМИЧЕСКОМ АБСУРДЕ

Отечественная оружейная промышленность оказа­лась неконкурентоспособной по сравнению с ино­странными производителями. В результате созданных экономических условий и бюрократического характе­ра организации производства себестоимость отечест­венных ружей была уже не ниже себестоимости ружей у западных производителей. В начале 1994-го до при­лавков дошли первые отечественные помповые ружья, которые первоначально пытались продать по цене иностранного оружия. Но эти ружья спросом не поль­зовались. В течение года отпускная цена на ружье ИЖ-81 снижалась дважды – от 850 тысяч рублей дош­ла до 430 тысяч, но массового спроса на него так и не появилось. Объясняется это просто: платежеспособ­ный спрос на оружие был к тому времени уже пред­ставлен узкой группой богатых людей, не обладающих глубокими знаниями об оружии. Цена не имела реша­ющего влияния на спрос, который определялся теми случайными слухами и мифами об оружии, которые доходили до богатых потенциальных покупателей. Предпочтение в этой группе отдавалось дорогому у нас, но дешевому на Западе иностранному оружию, из­вестному по рекламе и по бесконечным западным бое­викам, заполонившим наши экраны. Падение военного и гражданского производства, необходимость .лицензи­рования производства оружия, разрешенного и осно­ванного еще Петром I, прочие «изыски» властей поста­вили отечественное оружейное производство к концу года в самое тяжелое экономическое положение за всю историю его существования, несмотря на якобы предпринятые властями «протекционистские меры». В это же время за рубежом были предприняты реальные протекционистские меры, защищающие своих произ­водителей от конкуренции тех моделей российского оружия, которые все же приобрели популярность (ав­томаты Калашникова, винтовки Драгунова). В резуль­тате к началу 1995 года для отечественных производи­телей был почти полностью потерян североамерикан­ский оружейный рынок, начались сложности и на ев­ропейском рынке. На сегодня положение нашей ору­жейной промышленности остается весьма сложным. Отечественные протекционистские меры были введе­ны в середине 1994 года и включали в себя стопро­центные таможенные пошлины на все ввозимое ино­странное оружие. На самом деле это был решитель­ный удар по легальной оружейной торговле. С учетом всех налогов, пошлин, стоимости лицензий, стоимости сертификации оружие, ввезенное из-за рубежа, уже не могло стоить в нашей стране менее 200 процентов от своей первоначальной стоимости. Поэтому легенда о «бездонном российском оружейном рынке» так и оста­лась легендой, а весь рынок сузился до небольшой группы людей, уже и без того наполненной неупотреб­ляемым, приходящим в негодность оружием. Для лю­дей этой группы цена не играет большой роли, поэто­му спрос и падал по мере насыщения этой небольшой группы покупателей. Но сверхдорогое теперь ино­странное оружие еще покупалось, а отечественное оружие уже никто не брал.

К концу 1995-го падение было несколько приостано­влено тем, что милиция стала наконец выдавать раз­решения на приобретение «помповых» ружей в каче­стве служебного оружия для охранных структур, но затем оказалось, что приобретение такого служебного оружия сопряжено с многочисленными трудностями и бюрократическими проволочками. Потенциальные покупатели оружия – в основном богатые банковские службы безопасности, которые могли купить оружие по высокой цене, либо отказались от приобретения такого служебного оружия, либо решили приобретать его в качестве личного охотничьего оружия по член­ским билетам общества охотников и использовать в обход запретов. Так легальная торговля снова сомкнулась с одним из видов правонарушителей.

 

Соответственно активизировалась нелегальная торговля, стремящаяся занять свое место по удовлетворе­нию «преступного» спроса, а также потеснить легаль­ную торговлю в удовлетворении части «жизненного» спроса, который можно легко активизировать более низкими ценами, сформированными без налогов и по­шлин. Контрабандный ввоз в страну .любого оружия и его нелегальная продажа снова стали выгодным делом.

БУДЕТ ЛИ СВЕТ В КОНЦЕ ТУННЕЛЯ?

Сегодня картина выглядит примерно следующим об­разом: легальная торговля оружием зажата в узкой, уменьшающейся полоске между «жизненным» и «пре­ступным» спросом и имеет тенденцию к падению. «Преступный» спрос, казалось бы, должен был пере­сечь линию «жизненного» спроса и уйти вверх, увле­кая за собой и легальную, и нелегальную торговлю ору­жием. Но теперь даже в высших кругах насильствен­ной преступности иногда чувствуется недостаток фи­нансовых средств, связанный с разорением некоторых организаций, которые до этого были источниками «вы­могательских» доходов преступности. В результате это­го возник некоторый спрос на отечественное оружие, в том числе – на «помповые» ружья, но из-за инфляции и желания торговцев без труда получать стопроцентные прибыли розничная цена на ту же модель ИЖ-81 снова достигла 850 тысяч и продолжает повышаться. Сейчас такое оружие уже у нас в стране занимает узкую нишу дешевого, непрестижного оружия среди спроса в груп­пе богатых людей. Не исключено, что «преступный» спрос может разделиться в ближайшее время на плате­жеспособный и неплатежеспособный. Нелегальная тор­говля оправилась после своего последнего падения и имеет тенденцию к резкому возрастанию, направляясь вверх параллельно линии возрастания неплатежеспо­собного «жизненного» спроса, что отражает стремле­ние нелегальной торговли удовлетворить потребности граждан в оружии самообороны по сравнительно низ­ким ценам.

Вот такой нам видится «картина оружейного мира». Она не претендует на документальную точность, но доказывает одну истину: оружейный рынок развива­ется логично, его изменения – это естественные пос­ледствия происходящих событий и принимаемых го­сударственных решений, он поддается изучению. Ре­зультаты самых различных воздействий на оружей­ный рынок можно прогнозировать, а поскольку реша­ющее место среди таких воздействий занимают госу­дарственные решения, то государство может управ­лять рынком оружия в своих интересах и в интересах своих граждан.