В Брюсселе всё спокойно…
Май 2009 / В. Лесняк / Old arms
Моей давнишней мечтой было посетить музей оружия в Льеже. Однако знакомый бельгиец, житель Брюсселя, меня огорчил: музей давно закрыт, и в ближайшее время будет открыт только один зал. Следующий вопрос бельгийца меня удивил: а посещал ли я музей Армии в Брюсселе? Да я и не знал, что в Брюсселе есть что-то, достойное внимания любителя оружия! Оскорблённый до глубины души брюсселец сделал пару звонков и сообщил, что завтра меня будут ждать.
Утро. Королёвский музей Армии и Военной Истории (Musée Royal de l’Armée et d’Histoire Militaire). Вход свободный. Созваниваюсь. Ко мне выходит хранитель коллекции огнестрельного оружия г-н Поль Дюбранфо (Paul Dubrufaut). И начинается сказка! Иного слова у меня нет. Я не смогу передать всего восторга от увиденного, да и цель у меня другая: открыть для наших соотечественников, посещающих Брюссель, этот потрясающий музей. Предупреждаю: он огромный. Отведите на него целый день, а лучше, чтобы не утомляться чрезмерно, два. Если с вами будут дети, не расстраивайтесь: им тоже будет интересно!
Итак, о музее. Предпосылкой его создания можно считать предложение бельгийского архитектора Гедеона Бордьё (Gédéon Bordian) в 1875 году о застройке поля на окраине Брюсселя. Оно использовалось Национальной гвардией как обычный плац. Архитектор предлагал разбить обширный парк с выставочными павильонами. Открытие парка состоялось в 1880 году, а в 1888 году это место получило новое название «Парк пятидесятилетия» в честь юбилея независимости Бельгии. В 1890 году на площади стали возводить аркаду. Но финансовые трудности и смерть Бордьё в 1904 остановили строительство. Король пригласил завершить проект французского архитектора Шарля Жиро (Charles Girault). Он переделывает проект и стремительно его заканчивает: уже в 1905 аркада открыта. Скоро, в 1910 году, к открытию Международной выставки по бокам аркады возводятся два огромных павильона. На этой выставке молодой офицер Луи Леконт (Louis Leconte) представил 900 предметов, отражавших историю армии Бельгии. Выставка имела столь большой успех, что власти решили сохранить военную экспозицию и выделили ей помещение, оставшееся от бывшей военной школы. Собственно, это и было рождение музея. Его фонды постоянно пополняются подарками от частных лиц и разных государств.
После окончания первой мировой войны, в 1923, году музей переезжает в выставочные павильоны на площади Пятидесятилетия, где он находится и поныне. Луи Леконт вышел в отставку с военной службы и был назначен главным хранителем музея. Стоит особо отметить принцип формирования предметов коллекции. Так, знаменитый оружейный музей в Льеже – оружейной столице Бельгии 19 века – был создан коммерсантами-оружейниками. Музей должен был производить впечатление на потенциальных клиентов, а предметы, выставленные на витринах, показывать уровень производства на Льежских фабриках. Говоря современным языком, музей был эдаким шоу-румом – местом, где пускали пыль в глаза гостям.
Музей же в Брюсселе не ограничивается оружейниками одного города, страны или периода истории. Он многоплановый. Очень помогала музею благосклонность короля. Все казённые заводы традиционно имели свои собрания оружия. Каждый из них закупал оружие других производителей как местных, так и зарубежных. Оружие отстреливали и разбирали – одним словом, его тщательно изучали, чтобы знать, что создано хорошего конкурентами. К тому же производители собирали коллекции оружия, производимого ими самими. Теперь, думаю, уважаемому читателю понятно, что на каждой казённой фабрике имелась немаленькая коллекция оружия. Вот тут и сказались государственный статус музея и благосклонность монарха. В приказном порядке все казённые арсеналы передали свои коллекции брюссельскому музею. Образцы устаревшего оружия также попадали с армейских складов в музейный фонд. Участие Бельгии в первой мировой войне на стороне Антанты позволило воспользоваться плодами победы: фонды музея хорошо пополнились немецкими трофеями.
Русскому посетителю, разумеется, будет интересно узнать, как представлена в музее наша страна. Между Россией и Бельгией всегда были военные контакты. Практически с самого начала независимости Бельгии, в 1831 году, бельгийские оружейники имели немало русских военных заказов, а уж гражданские ружья и пистолеты занимали значительную часть каталогов дореволюционных оружейных магазинов Российской Империи. Да, на стендах можно увидеть бельгийское оружие, бывшее на вооружение русской армии: старые добрые «наганы», капсюльные штуцера, револьверы Галана и так далее. Неудивительно, эти предметы должны быть там.
А музею есть чем удивить! В небольшом зале (по мнению сотрудников, доля русских экспонатов не больше 2%) выставлены уникальные образцы русского оружия, униформы и личные вещи. Первая мировая и последовавшая затем Гражданская война вызвали огромный поток эмигрантов из России за рубеж. Музеи Европы хорошо пополнили свои фонды уникальными вещами, выкупленными у наших бывших соотечественников. Но в Брюссельском музее русский зал сформирован не совсем так: только часть предметов принадлежит музею. Часть же является частной собственностью, и лишь выставляется музеем на своих витринах. Это очень необычная история.
В 1936 году во Франции, где находилась одна из самых мощных колоний русской эмиграции, к власти пришло правительство социалистов. Стали раздаваться речи, показавшиеся нашим людям во Франции едва ли не «коммунистическими». Могла возникнуть ситуация, когда правительство потребовало бы разоружения эмигрантов. А речь шла не о каких-то горстках людей: остатки разбитых белых армий где-то беспорядочно, а где-то организованно покинули Россию, сохранив личное стрелковое и холодное оружие. Вывезли и огромное количество военных реликвий Русской Императорской Армии. На чужбине эмигранты (ветераны войны) стали объединяться в союзы и общества, часто по месту службы, например, «товарищество ветеранов Н-ского полка». Численность таких организаций в Европе и, в частности, во Франции шла на десятки тысяч человек, даже правильнее сказать – десятки тысяч штыков! И вот для французских эмигрантских организаций наступили непростые времена. Выход пришёл с самой неожиданной стороны – из Брюссельского музея. Его руководство было хорошо знакомо с влиятельными выходцами из России и предложило им сдать реликвии на хранение в музей. Несколько факторов склонили эмигрантов на согласие: репутация музея, близость Брюсселя к Франции и наконец власть бельгийского короля, который был в дальнем родстве с домом Романовых.
Среди уникальных предметов русского зала – набор из 22 серебряных горнов и чаша для пунша Лейб-Гвардии казачьего полка. Набор горнов был вручён полку за битву при Лейпциге в 1813 году. Чаша же была изготовлена к столетию битвы. В том сражении Наполеон бросил в атаку 8000 кирасиров. Им удалось прорвать ряды русской армии. Сметая всё на своём пути, кирасиры вышли к русской ставке, прямо к основанию холма, где находился император Александр I. Угроза пленения русского царя была более чем реальной. Наперерез французской лавине бросились казаки и смогли её остановить, а затем заставили отступить под прикрытие своей артиллерии. В честь столетия подвига казаков в 1913 году петербургским ювелирам была заказана чаша для пунша. На неё пошло 50 кг серебра! По бокам чаши изображены сцены того сражения. В 20-х годах эти реликвии сложными путями попали во Францию. А спустя десятилетие – в Брюссельский музей.
Ещё раз обращу внимание читателя: многие русские предметы этого зала не принадлежат музею – это частная собственность! И хотя прошло уже более полувека, никто не отменял договора о хранении. Реликвии были переданы в музей на хранение не отдельными людьми – у некоторых предметов уже третье поколение наследников, а организациями, и они в праве в любой момент потребовать выдачи им своих вещей. И музей обязан будет их выдать.
Сейчас же мы можем сказать огромное спасибо Королевскому музею за то, что он сохранил для нас эти реликвии! Это не история отдельных людей, а реликвии русского воинства, свидетели его истории и славы.
Однако современная Россия не осталась в долгу перед бельгийцами. Удивительно, но после оккупации Бельгии в 1940 году немцы не стали вывозить экспонаты, а просто закрыли музей. Он оставался зарытым вплоть до наступления мира. Только в конце войны, когда возникла угроза боёв за город, была эвакуирована часть музея. К сожалению, несколько тысяч экспонатов погибло, а некоторая часть попала в руки к фашистам – они вывезли трофеи в Германию. В основном это были бельгийские архивы. С тех пор они считались погибшими. Каково же было удивление бельгийцев, когда в начале 90-х годов, с падением железного занавеса и конца холодной войны, в российских архивах обнаружились следы пропавших документов! Оказалось, что вывезенные немцами архивы не сгорели, а уцелели на территории Советской оккупационной зоны. Они были вывезены в СССР, где тихо лежали все эти десятилетия. В ходе непростых и длительных переговоров документы были полностью возвращены Бельгии.
Королевский музей обладает разноплановой экспозицией: кроме залов с историей армии и войн Бельгии, есть залы, посвящённые крупнейшим конфликтам. Это и первая мировая война, которую в Европе принято называть Великой войной, и стенды, рассказывающие о второй мировой войне. По мере роста числа экспонатов появлялись новые экспозиции: в 1972 возник огромный и просто потрясающий зал авиации, в 1980 году – секция бронетехники.
Однако хочу подробнее рассказать об экспонатах зала со стрелковым оружием 19 века. Как уже писал, по приказу короля, бельгийские казённые заводы передали свои коллекции оружия в музей. Передали и много разных предметов, связанных с производством оружия. Это и лекала, по которым приёмщики проверяли изготовленные части, и модели станков, документы и инструкции по оружейному делу. На стенах зала расположены заготовки, из которых делали оружие. Можно проследить весь цикл: как длинный лист железа постепенно превращается в ствол, как отдельные куски стали становятся частями ружейного замка или как кусок дерева образует ружейную ложу. Очень познавательно!
А ещё вывешены схемы снаряжения старинных ружей для производства выстрела. Как оказалось, в начале 2000-х годов музей провёл интересную программу по исследованию старинных ружей. Расположенная рядом Военная школа направляла в музей курсантов, где они писали курсовые работы. Руководили работой два специалиста: один – военный, другой – сотрудник музея. Каждый курсант писал об одном конкретном образце оружия. Он должен был описать весь его жизненный путь: от создания до производства и служебного применения. Такое исследование подразумевало тщательное ознакомление с конструкцией, а так же знакомство с практической стрельбой из него. Благо, в архивах музея сохранилось много оригинальных наставлений тех давних времён! Курсант должен был правильно подобрать все необходимые компоненты, нужные для стрельбы, а по необходимости и изготовить их. Например, не ко всем ружьям сохранились пулелейки – их изготавливали заново. Особо пришлось повозиться с пулелейками к ружьям, где были полигональные нарезы для так называемых пуль Витворта. Приходилось тщательно подбирать порох, а так же навески: если пороха мало, то баллистика пули будет далека от оригинальной, а если заряд слишком мощен, то мягкую свинцовую пулю просто сорвёт с нарезов, и опять итог стрельб будет далёк от реального. Многие результаты получались путём тщательного перебора вариантов, опыт за опытом, так сказать «методом научного тыка». Музей получил огромное количество ценнейших материалов по своим экспонатам. Как признались его сотрудники, эти опыты не всегда находили положительные отклики. Когда пару лет назад о данных работах докладывали на симпозиуме в Вене, то одна часть историков завистливо вздыхала, а другая стала возмущаться: как можно трогать музейные экспонаты?! Но не стоит обвинять брюссельских работников музея в халатности: уникальные экспонаты избежали отстрела. К тому же для многих образцов оружия, что выставлены в витринах, есть вторые и третьи экземпляры, они хранятся в запасниках музея. Отбирался наихудший по сохранности образец, и именно его отстреливали. Забыл сказать, что Королевский музей находится в ведении Министерства обороны Бельгии. Думаю, это одна из главных причин, почему музейщикам разрешили стрельбы. Кто бы ещё, кроме военных, мог разрешить отстреливать музейные экспонаты? Благо под эти опыты военные выделяли достаточно денег. А для стрельб предоставлялись армейские полигоны. Кстати, в залах установлены мониторы для просмотра различных видеоматериалов, в том числе показаны стрельбы из старинного оружия.
Работы с оружием проводились в собственной мастерской музея. Помещение для этого получили лет пятнадцать назад. Большая комната выглядела, на мой взгляд, уютно: по периметру расположены стойки с оружием, различные станки и оборудование. Ряд больших столов являются рабочими местами для сотрудников мастерской. Именно сюда поступает оружие, требующее ухода или реставрации.
Как раз во время моего визита, на одном из столов было ружьё, принимавшее участие в отстреле. Французское крепостное капсюльное ружьё образца 1839 года. Это хороший пример, как бережно относились к оружию во время экспериментов. Для этого ружья была изготовлена новая камора с крещерным приспособлением для изменения внутреннего давления при выстреле. Таким образом, только часть старинного ружья (ствол) подвергалась большим нагрузкам при стрельбах.
Но сотрудники бережно относятся не только к экспонатам, но и к самому музею. Экспозиция начинается с «Исторического зала» (Salle historique), который сразу завораживает своим духом старины. Дело в том, что это единственный зал, который не тронут никакой реконструкцией за всё время существования музея. Посетителю сразу бросится в глаза нагромождение предметов в витринах. Это не небрежность. В начале прошлого века музейные традиции не предполагали наличия запасников и фондов, скрытых от глаз посетителей. Все предметы в обязательном порядке должны были выставляться. Поэтому в витринах, на современный взгляд, такая скученность вещей. Однако, как с юмором замечают музейные работники, в этом есть и своя прелесть. Каждый раз, посещая музей, вы можете найти что-то новое, что пропустили в предыдущий визит. «Исторический зал» является своеобразным «музеем в музее».
Итак, уважаемый читатель, надеюсь, что хоть немного заинтересовал вас Королевским музеем Армии и Военной Истории. И когда вам доведётся побывать в Брюсселе, обязательно найдите время на посещение этого чудного места.
Выражаю огромную признательность хранителю коллекции огнестрельного оружия музея г-ну Полю Дюбранфо за подробный показ экспозиции, рассказ об истории музея и его коллекции.
В августе 1942-го
Май 2009 / Ю. Максимов / История
Раскалённым утром 16 августа 1942 года, наскоро сформированная в Адлерском военкомате рота из 17-летних сочинских призывников, прошедшая за ночь 45 км по предгорным серпантинам, вошла в посёлок Красная Поляна. В этот же день, получив обмундирование, трёхлинейки и пройдя «курс молодого бойца», вчерашние мальчишки, в составе расчётов 82-мм миномётов, приданных 174-му полку 20-ой горно-стрелковой дивизии, маршем выдвинулись к перевалу Аишхо, находящемуся примерно в 25 км от Красной Поляны. Через 3 дня рота вошла в боевое соприкосновение с германскими стрелками 97-ой егерской дивизии.
Сегодня из бойцов «сочинского призыва» в живых остался лишь 85-летний Сергей Иванович Максимов, коренной сочинец, прямой потомок первых русских переселенцев на Черноморское побережье Кавказа. Накануне праздника Дня Победы, специально для «МастерРужьё», Сергей Иванович рассказал автору, какой он увидел войну в родных горах.
Оборона Красной Поляны глазами бойца «последнего сочинского призыва»
Летом 1942 года стратегическая обстановка складывалась не в пользу СССР. Немецкие войска прорвались на юг и сумели создать реальную угрозу ликвидации всего Северокавказского фронта РККА. Основной боевой единицей, прикрывающей наземную территорию будущего Большого Сочи, была
20-ая ГСД с приданными ей отдельными полками войск НКВД, отдельным отрядом бронепоездов и другими более мелкими соединениями. Воздушное прикрытие Сочи осуществляла 5-ая воздушная армия и эскадрильи ВВС ЧФ.
Август 1942 года стал отправной точкой эскалации боевых действий в районе Большого Сочи.
Ад в раю
Горы на Северном Кавказе очень красивы. Причудливое сочетание субтропических зарослей с хвойными лесами и альпийскими лугами делает ландшафт высокогорного Кавказа непередаваемо грандиозным и чарующим своим величием. Многие труднопроходимые перевалы доступны только летом, да и то лишь для подготовленных альпинистов. Недаром горные стрелки егерских и горнострелковых частей до войны приезжали на Кавказ в качестве туристов-скалолазов.
В 1942 году эти красивейшие места стали ареной боёв.
***
Вот что поведал С. И. Максимов. «Призвали меня 15 августа 1942 года, ещё и 18-ти лет не стукнуло. А были у нас в призыве и 16-летние ребята. Из Сочи мы пешком, по шпалам железной дороги добрались до Адлера. Это сейчас такой путь займёт час от силы, а тогда добирались целый день. В Адлерском военкомате нам объявили, что мы теперь бойцы Рабоче-крестьянской Красной Армии. «Сарафанное радио» донесло, что нас направляют в район села Красная Поляна, о котором тогда и не все сочинцы знали, захолустье было. Август выдался жарким, поэтому марш на Поляну мы совершили ночью. Немецкая авиация особо не беспокоила, хотя Сочи и пригороды немцы периодически бомбили. Но всё равно, ночью и прохладнее и безопаснее было идти.
Сейчас на Красную Поляну шоссе, говорят, современное построили, час езды – и на самом верху. Мы же шли по дороге, ещё при царе пробитой. Она и недавно-то, лет 10 назад, опасная была, а тогда и подавно. Так вот за ночь прошли около 50 км. В Поляну вошли утром. Нам выдали обмундирование: гимнастёрку, шаровары, ботинки с обмотками, пилотки и вещмешки. Показали, как пользоваться трёхлинейкой. Многие из новобранцев не знали даже, как затвор винтовки открыть. Я-то из охотничьего рода, с оружием у нас все с детства были знакомы и стреляли отлично, в лесу же жили. Я уже в 14 лет своего первого медведя убил: дробью, с двух метров буквально. Так что «винтом» меня не удивить было.
Потом нам объявили, что будем миномётчиками. Нас распределили по расчётам 82-мм миномётов, которых в части всего было 12 штук. Я мог на глаз определять дистанцию, с техникой был немного знаком, попросился наводчиком. А так как был 192 см росту и под сотню живого веса, то 30-килограммовую плиту миномётную пронёс на себе до Карпат. Как наводчик ствол тоже носил. Именно на себе, помимо винтовки, вещмешка с патронами, сухпайком и прочим. Порой пёр на себе до трёх пудов. От Сочи до Львова ни метра не проехал, ни на машине, ни на подводе.
Дальше обучили нас, так сказать, из миномёта стрелять. А вечером выдали винтовки, патроны без обойм. Нагрузили мы всё на себя и попёрли в горы, немцев бить. Подсумки для патронов тоже отсутствовали, да даже фляг для воды сначала не было. Патроны россыпью в вещмешках, только в магазине винтовки патроны да в карманах чуток. А по одному магазин набивать в бою не очень сподручно. Это потом в Грузии наши готовили прекрасно обученных и оснащённых горных стрелков, ничем не уступающих «Эдельвейсам».
Двигались мы к перевалу Аишхо, что примерно в 20-25 км от Поляны, там наш 174-й полк воевал. На 3-й день, расположившись примерно в километре от порядков нашей пехоты, попали на войну. Миномёт в горах – милое дело. Тогда больших боёв не было – горы. Бой могла вести рота пехоты против такой же роты, полка, хоть дивизии – всё равно больше определённого числа людей не могло втиснуться в узкие горные ущелья. Потому воевали небольшие мобильные группы при поддержке миномётов, пулемётов и снайперов. Если точнее, снайпера тогда в основном у них имелись (у нас почти не было), много маузеров с оптикой, хорошо они стреляли. Они же, немцы, все взрослые мужики были, оснащены прекрасно, долго воевавшие, уверенные в себе. А мы не солдаты, а подростки вчерашние, часто стрелять не умевшие. Конечно, из «стариков» взрослых много было, как нам казалось, стариков совсем. Но Родина была в опасности. И мы готовы были умереть за неё.
Впереди нашей пехоты были заминированные засеки. Заминированы были и все обходы кругом. Пехота «держала» лишь узкие проходы, на которые навалили сплошняком деревья и заминировали подходы к засекам. Мы сдерживали немцев, рвавшихся к Сочи, миномётчики кидали мины, я быстро научился корректировать огонь и мог «достать» миной даже хорошо спрятавшихся немцев.
Но недолго мы были за спинами пехоты: в первый же день я поймал на мушку моей винтовки «Эдельвейса». Так убил своего первого немца. Эмоции? Ну, когда убил первого своего медведя, эмоций было больше. Жизнь врага ничего не стоит, чем дольше протянешь сам и чем больше фрицев убьёшь, тем быстрее война закончится и меньше наших солдат и мирных жителей погибнет. Страшно, конечно, было, особенно когда снайпер опытный долбит или из пулемёта хороший пулемётчик работает, в рукопашной страшно (дважды побывал в этой мясорубке). Лишь дурак ничего не боится. Страшно, но привыкаешь. Как на охоте, только на опасной охоте.
Из оружия у нас, помимо винтовок Мосина, было немного ППШ (отличная штука, особенно если накоротке), СВТ (если долго не чистить – задержки даёт), «максимы», «дегтяри». С патронами было не ахти, экономили. Да ещё и не очень хорошие патроны были. К концу войны, с 1943-го, патроны получше пошли. Я когда из отпуска вернулся, принёс с собой патроны, что с Гражданской войны ещё у дядьки были припрятаны (английский заказ, производства «Кайнок», прим. автора). Кстати, об отпуске.
Его мне дали в сентябре, неделю. За самолёт. Как я уже говорил, особо авиация у немцев тут себя не проявляла. Но повадился один летать по утрам, со стороны Майкопа. Прилетит, из пулемётов пройдёт по нашим позициям и 82-мм, 120-мм миномётных мин на нас сбросит. То ли бомбы немцы экономили, то ли считали мины эффективнее, не знаю. Как-то меняли или изменяли у мин взрыватели и бомбили наши позиции. Мы стали нести потери: против самолётов у нас не было ничего, а снизу по самолёту из винтовок трудно стрелять. А когда 120-мм мина пробила крышу землянки, и погибло сразу несколько солдат, я сказал ребятам, что вернусь утром. И ночью, потихоньку перейдя через наши пехотные позиции, затемно залез на высокую гору. Как я приметил, самолёт немцев всегда близко пролетал около этой горы, делал там поворот. Скорость вроде небольшая. Взял я с собой винтовку, бронебойных патронов и пару гранат, налегке пошёл.
Утром смотрю – летит немец. Спокойно, будто у себя дома. А я его уже жду, патрон в патроннике томится. Как я и думал, зашёл он на поворот, скорость снизил, начал снижаться на наши позиции и словно завис на вираже. Взял я чуть упреждение и жахнул прямо по кабине. Лётчика я хорошо видел, до него совсем близко было, метров 100, 150 максимум. После выстрела самолёт дёрнулся и прямо пошёл вниз, в ущелье. Я вслед ещё раз дал по кабине, уже вдогон, в азарте. Самолёт утянул недалеко, упал и взорвался. Взрыв был громкий, всполошились все – и наши, и немцы. Стрельба началась нешуточная.
Я тихонько спустился с горы и буераками, околицей добежал до наших позиций. А там уже из штаба приехали, особисты тут как тут. Все думали, что я дезертировал, было у нас иногда и такое. Доложил я всё командиру, без утайки. Меня выслушали, комиссар расспросил, особисты всё уточнили. Самолёт-то все видели, выстрел тот слышали, падающую машину тоже, взрыв. После всех разбирательств мне был сделан выговор за самовольную отлучку, но потом перед строем зачитали благодарность командования, командир написал представление на орден Красной звезды и дал мне тот самый недельный отпуск домой. Бои тогда были позиционные, немцев мы хорошо держали, относительно спокойно было. Так что в отпуск я попал совсем неожиданно. Первый и единственный за всю войну. Орден я так и не получил – представление не дошло до штаба, а командир погиб через 3 дня после этого.
После отпуска я стал охотиться на немецких снайперов. Патроны дядькины принёс с собой хорошие. В оптическом прицеле нужды не испытывал – зрение было хорошее, это сейчас в очках читаю. Вычислил я и убил несколько немецких снайперов, что особо досаждали нам, и уж не знаю, сколько немцев вообще, что на мушку подвернулись. Когда патроны хорошие к «мосинке» закончились, я пользовался трофейным «маузером» – и патроны всегда есть трофейные, и бил он хорошо, патроны были у них качественные (командир ругался за нештатное оружие, но позволял «охотиться» на «Эдельвейсов»). Мы и мины от их 81-мм миномётов использовали, они в наш 82-мм отлично подходили, хоть и летели немного по иной траектории.
Воевали наши миномётчики здорово, геройски. Один расчёт немцы долго обстреливали, закидывали минами, траву на той площадке, как косой, осколками выкосило, всех поранило сначала много раз, но подойти, пока ребята все не погибли, фашисты так и не смогли. Ребят этих потом всем расчётом наградили, посмертно. А немцы этот случай в свои боевые журналы занесли, запомнился им тот расчёт.
В конце 1942 года активность боёв выше Сочи пошла на убыль, а в начале 1943 года немцы начали отходить на Кубань. Мы уже в составе 133-й особой стрелковой бригады и 123-й стрелковой дивизии освобождали Кубань, Ростовскую область, Украину. Что запомнилось о войне? Да всё. Помню, как лавина на Кавказе похоронила роту наших солдат, помню, как в 1944-ом, когда Украинский фронт пошёл в наступление, мы шли в атаку при 30-градусном морозе, сразу же после нашей мощнейшей 2-часовой артподготовки. Представьте себе такую картину: мороз -30, снег идёт, мы проходим первую линию немецких окопов – и начинается… дождь! Немцев набито страшно, всё перепахано, снаряды «Катюш» всё пожгли, всё горит, земля дымится. Зима была полчаса назад лютая, а тут дождь хлещет. Валенки намокли, ноги сжало так, что идти не могли: валенки разрезали ножами, иначе никак не снять было. Ждали несколько часов, пока на грузовиках английские ботинки не подвезли. Вот так мы из зимы весну делали. С 43-го года весна пришла в наши души – гнали немцев на Запад, уже знали точно, что победим!
Под Полтавой меня представили к самой ценной солдатской медали «За отвагу». Мы, миномётчики, стояли в лощине, за нашей пехотой. В нескольких сотнях метрах от нас был немецкий склад боеприпасов, как нам сказали, заминированный. Когда на наш обескровленный батальон навалились большой силой немцы, корректировщик наш по телефону сообщил, что немцы скоро будут у нас. А мины на исходе. Что делать? Я попросил у командира разведать немецкий склад и разжиться там 81-мм минами, благо они нам подходили. Командир отказал, там всё заминировано, но что было делать?
В итоге я прошёл на склад, где нужные нам мины не были заминированы, мы с бойцами быстро натаскали много мин и начали кидать их по прорвавшимся немецким батальонам. От долгой стрельбы плиты наших миномётов вбило в землю, стволы раскалились. Один расчёт разорвало в клочья – мину сразу не вышибло из ствола, а в ствол заряжающий уже бросил следующую. Несмотря на мороз и ветер, мы взмокли в одних гимнастёрках. Тут корректировщик с холма звонит – хватит стрелять, остатки немцев бегут назад. Мы выбежали на гребень холма. Впереди всё огромное поле было перепахано, полуметровый снег перемешало с землёй так, что хоть картошку сажай, трупы немцев по всему полю. Жаркое было дело, я тогда очередное ранение получил. Медали так и не дождался, хотя перед строем командир объявил о представлении – часто такое бывало.
Под Карпатами сзади меня разорвался снаряд. Перебило руку, ноги, в лёгких до сих пор осколки сидят. Полгода валялся в госпиталях. Меня подобрала санчасть другого полка, и в своей части я числился пропавшим без вести. После госпиталей меня должны были направить на Дальний Восток, с японцами воевать, но война уже закончилась, и поехал я в родную сторонку. Домой приехал, а меня родные уже похоронили».
***
Провоевав два года и получив тяжёлое ранение, инвалид ВОВ Сергей Иванович Максимов после войны восстанавливал разрушенную страну, работал егерем, лесником, пасечником, добывал валютное сырьё – пушнину. И особенно не расстраивался по поводу того, что до него не дошло ни одной боевой награды. Он не получил даже безоговорочно заслуженные медали «За победу над Германией» и «За оборону Кавказа». Президенту России и Главе Сочи автором отправлены письма с просьбой посодействовать в восстановлении справедливости по отношению к ветерану Великой Отечественной войны. Хочется верить, что спустя 65 лет кровью заслуженные награды наконец найдут своего героя.
Заключение
Бои на Умпырском и Белореченском направлениях в годы ВОВ можно разделить на два этапа: первый связан с наступлением немцев в августе 1942 г. на перевалы с целью их захвата, а второй – с обороной этих перевалов немецкими стрелками 4-й ГСД. Бои на перевалах на дальних и ближних подступах к Сочи носили характер активной обороны, к которой прибегали обе стороны.
Из подразделений 20-ой ГСД, оборонявшей Сочи, в боях на Главном Кавказском хребте больше всего отличился 174-й горнострелковый полк, где и служил герой нашей статьи. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 декабря 1942 г. 174 ГСП был награждён орденом Красного Знамени.
Вся тяжесть боёв легла всего на несколько стрелковых рот 174 ГСП, действующих на ближних подступах к Сочи, и на два пограничных полка НКВД, воюющих на дальних рубежах, что было обусловлено спецификой горной войны.
По высказыванию генерал-лейтенанта Ковалёва, до войны никто и подумать не мог, что РККА придётся отражать агрессию на Главный Кавказский хребет с севера, а не с юга. В итоге война развернулась совсем по иному сценарию, нежели предполагал довоенный Генштаб РККА.
Не будем вдаваться в подробности драматических событий 1942 года. Лишь ещё раз напомню – в страшном 1942 году ныне олимпийский Сочи был фронтовым городом, где, как и по всей огромной стране, голодали, умирали от ран и насмерть бились с врагом несломленные советские люди. Посёлок Красная Поляна, сейчас известный всему миру, 67 лет назад был почти на рубеже боёв. Немцы подошли к Туапсе и рвались дальше на юг, к Сочи.
Наверное, в 2014 году, на открытии зимних Олимпийских игр, президент России обязательно напомнит всему миру, что в 1942 году 17-летние мальчишки, умирая в этих горах за Родину, отдавали свою жизнь и за саму возможность провести в будущем эти Игры на российской земле.
Автор искреннее благодарен исследователю военной истории, д.и.н., профессору Александру Черкасову за помощь при подготовке материала. В статье использованы документальные фотографии из фонда музея истории города Сочи и фонда «Стратегия КМ».
Начало пути…
Май 2009 / Д. Ширяев / Как это было
Много воды утекло со времён Великой Отечественной, но годы не стирают из памяти ветеранов события тех страшных лет. Вспоминается и плохое и хорошее. Последнее тоже бывало, и в основном касалось отношений между людьми. Остаётся всё меньше тех из современного поколения, кто представляет, какой была в действительности та война. Исправить это могли бы наши кинематографисты. Однако консультировать их должны не только генералы. Ведь даже в таком прекрасном фильме, как «Семнадцать мгновений весны», не нашлось специалиста, подсказавшего, как правильно носить немецкий автомат или обращаться с фаустпатроном. По моему убеждению, пальцев одной руки хватит, чтобы перечислить фильмы, правдиво отражающие тогдашнюю реальность. К их числу отношу «В окопах Сталинграда», «На войне, как на войне», «Батальоны просят огня», «Хроника пикирующего бомбардировщика».
В апреле 1944-го я оказался в воинской части, где новобранцев не было. Речь идёт об отдельном батальоне на правах полка 1-й Армии Войска Польского, полевая почта № 31943, только что полкового знамени не имелось. Таких отдельных батальонов в армии было два, мой шёл под вторым номером. Действовали эти войсковые единицы по разнарядкам штаба армии. Задания иногда давались самые необычные. Например, во время боёв на Варшавском предполье часть батальона непосредственно участвовала в боевых действиях, а другая, вместе с моей авторотой, была занята на сельскохозяйственных работах. У нас было много кадровых военнослужащих, откомандированных из Красной Армии, прошедших огонь и воду. Немало среди них имели звания сержантов и старшин, хотя занимали должности рядовых.
К боевым действиям наша часть готовилась недалеко от Луцка, в лесах около станции Киверцы. Жили мы в нами же вырытых длинных землянках: одна землянка – на одну роту. Сначала голодали, поскольку полученный перед переездом к месту дислокации запас картофеля оказался гнилым. Насколько я помню, в наш дневной рацион, кроме кухонного приварка, входили 800 г хлеба или 400 г ржаных сухарей, 90 г свиной тушёнки или колбасы, сахара 40 г и махорка. Всё это делилось порциями, укладывалось на плащ-палатку и распределялось так называемым морским счётом. Накануне присяги нас решили подкормить, с армейской базы привезли мясо. По нему ползали черви, поначалу всех это смутило, но начпрод, подошедший со словами: «Не тот – червь, что мы едим, а тот – червь, что нас ест!» – велел паразитов счистить, мясо промыть марганцовкой и отправить в котёл. Я чётко помню, как тогда, поглощая вкусный, наваристый суп, мысленно осуждал матросов броненосца «Потёмкин», из-за такой чепухи поднявших бунт.
Присяга шла по правилам польского воинского Устава, и текст её был на соответствующем языке, хотя большая часть нашего войска состояла из бывших кадровых военнослужащих Красной Армии, ранее присягавших СССР. Присягу принимали замполит Гутерман в звании хорунжего и специально прибывший дивизионный капеллан, под католическим одеянием которого проглядывался офицерский мундир: правая сторона сутаны оттопыривалась явно от кобуры с тяжёлым ТТ. По команде все встали на правое колено, конфедератки держали за козырёк левой рукой на левом колене, два пальца правой руки были подняты вверх. Надо сказать, что задолго до этого с россиянами проводились занятия, где разъяснялись польские слова присяги. Фразы читал Гутерман, войско хором за ним повторяло.
Я был самый молодой, только подходил к семнадцати, хотя некоторые из моих однополчан тоже были с пушком на лице и ещё не брились. О том, что сейчас называется «дедовщиной», тогда и понятия не имели, но в отношении служебных обязанностей, скажем, участия в различных нарядах, поблажки я не знал. Существовала присказка: «Через день – на ремень (т.е. в караул), через два – на кухню». Старшина роты, или по-польски шеф компании, был поляк Франек (к сожалению, фамилию этого доброго человека не запомнил) в звании «плютонового», т.е. взводного, что эквивалентно советскому сержанту. У поляков считалось, что ротный старшина – это «мать компании».
Обстановка там была сложной, вокруг нас действовали многочисленные бандеровские банды, приходилось быть всё время начеку. Иной раз с ними происходили стычки. У нас постоянно на дежурстве стояли два грузовых «студебекера», на которых в тревожный район была обязана выезжать спецгруппа.
Франек знал, что мне с непривычки тяжко было стоять четыре часа на посту, а потом ещё четыре пребывать в бодрствующей смене, по возможности он посылал меня либо в патрули, либо в секреты – места вероятного появления бандеровцев. Когда я понемногу стал матереть, меня назначали в караульную смену разводящим.
Спали мы в землянках, не раздеваясь, укладывались тесно друг к другу. Мне запомнилось одно с виду незначительное событие, но оно в определённой степени характеризует тогдашние взаимоотношения. В моей роте служил уже очень солидного возраста кадровый военный, старшина Коростылёв, откомандированный из Советской армии. Вместо одного уха у него был лишь небольшой обрывок. На мой бестактный вопрос: «Кто вашим ухом, дядя, закусил?» Последовал спокойный ответ: «Немец, сынок». Так вот, возвращаясь как-то ночью с патрулирования, буквально падая от усталости, я вошёл в ротную землянку, но её обитатели лежали так плотно, что свободного места я сначала не нашёл. Приглядевшись, всё же заметил прогал, мгновенно его занял, накрылся шинелью и тут же «отрубился». Проснувшись под утро, увидел, что около открытой дверцы топившейся «буржуйки», сгорбившись, сидит Коростылёв. На мой вопрос, почему он не спит, последовал ответ: «Я вышел до ветру, а ты, сынок, моё место занял. Мне тебя прогонять было жалко, и я решил посидеть до побудки у печки. Мне-то что, я тёртый калач, а ты ещё слишком молод».
Значительно позже, после окончания четвёртого курса Тульского механического института, на лагерных сборах в гвардейской Таманской дивизии, где из нас делали артиллерийских офицеров, я вспоминал те давние фронтовые взаимоотношения, впервые увидев случаи безобразного обращения сержантов с рядовыми и старших офицеров с младшими.
Неудивительно, что в упомянутых условиях пребывания нас заедали вши. На наши жалобы помпохоз парировал: «Ребята, да разве это вошь? Вот бывало в империалистическую: снимешь рубашку, тряхнёшь в снег, и снег становится серым!»
Первый раз на помывку нас повезли к поезду-бане за полсотни вёрст от места дислокации. На лесной полянке перед этим поездом было велено раздеться, одежду сложить на пеньки, построиться и нагишом маршировать в вагон-баню. И вот тут-то перед моими глазами открылась картина, от которой я остолбенел – тела многих моих сослуживцев были покрыты ужасными шрамами от давних пулевых и осколочных ранений. Какой-то шутник, заметив моё состояние, шлёпнул меня по голой заднице и со смехом выдал: «Не завидуй, Митя, скоро и у тебя такое будет!» Что и говорить, эти слова моё настроение никак не улучшили.
Вскоре мы в расположении части устроили свои баню и вошебойку. Последняя была достойна регистрации как изобретение. Это была установленная на отшибе батарея из нескольких 200-литровых бочек из-под бензина с вырезанным дном. В бочку наливалось немного воды, над водой ставилась деревянная решётка, на которую укладывались солдатские шмотки, сверху это закрывалось крышкой. Под батареей разводился огонь. Вот и всё.
Когда меня, одного из первых, старшина «удостоил» должности, по его словам, «командира батареи», я было возмутился. Но тот меня урезонил: «Дурень, я добра тебе хочу: разведёшь огонёк, пока закипит – иди за черникой, лес ведь тут. Посматривай только время от времени на огонь, всё лучше, чем на кухне картошку чистить».
Но всё это было лишь начало. Впереди нас ждали бои у Вислы, тяжкие поражения Войска Польского на переправе через Вислу у местечка Пулавы и разгром польского десанта на Варшавском плацдарме Чернякуве. Но Варшава наконец была взята. Спустя много лет в Москве, на приёме в посольстве Польши бывший командир первой дивизии Войска Польского Бевзюк сказал: «Моя дивизия при взятии Варшавы в январе не сделала ни одного выстрела. У немцев хватило ума быстренько отступить. В противном случае их ожидали окружение и серьёзные потери». Я стоял рядом с ним, и при очередном тосте он спросил: «А вы каким полком командовали?» На это я ответил: «Моё звание, пане генерал, было капрал, и я становился во фрунт, когда даже издалека видел вашу машину».
После взятия Варшавы Первая Армия Войска Польского была направлена в Померанию, где серьёзным препятствием стал немецкий укрепрайон, именовавшийся «Вал Поморский». Его преодоление потребовало немало крови. Не менее твёрдыми орешками оказались Шнайдемюльский котёл и Кольберг. Мой батальон, отличившийся при штурме этого города, стал называться «Кольбергский». В тот момент я уже имел звание капрала, был награждён медалью Zasluzonym na polu chwaly за рвение, проявленное в боях за Кольберг. Это аналог нашей медали «За отвагу». Далее был Берлин, за ним городок Фризак и конечный пункт на немецкой земле – деревушка Герне. За бои в германской столице я получил сразу три награды: две польских и советскую медаль «За взятие Берлина».
На всём этом военном маршруте натерпелся я немало смертного страха. Начало пути – лес и землянки у станции Киверцы – казалось мне теперь сплошным курортом, а стычки с бандеровцами, на мой взгляд, не стоили серьёзного внимания.
Универсальный «Марокки»
Май 2009 / А. Костюченко / Крупным планом
Со своим первым гладкоствольным ружьём с вертикальным расположением стволов итальянский оружейник Stefano Marocchi вышел на рынок охотничьего оружия в 1957 году. Спустя четверть века, в 1983 году, на оружейной фабрике Marocchi была разработана и увидела свет новая модель бокфлинта SM83.
В 90-х годах прошлого столетия состоялась инновационная реорганизация оружейной фабрики с её последующим ребрэндингом. Предприятие получило название C.D. Europe S.r.l., и на нём были заложены конструктивная основа и технологическая база современного поколения модельного ряда ружей MAROCCHI.
Сначала в сотрудничестве с конструкторским бюро SAKO было налажено производство вертикальных ружей серии TIKKA (прототип современной модификации FinnClassic 512S), принёсшие итальянской фирме поистине мировую известность.
Современное ружьё FinnClassic 512s – это не просто ружьё, а трансформируемая система, которая на платформе одной колодки, приклада и цевья позволяет использовать три типа блоков стволов. Уникальная прочность ствольной коробки и системы запирания даёт возможность, помимо гладких стволов, использовать комбинацию гладкий/нарезной и штуцерных блоков широкого спектра калибров.
Простая и мощная конструкция 512-ой модели является залогом её великолепной надёжности и долговечности. Прекрасный баланс 512-ой ощущается, как только берёшь оружие в руки. Универсальность и умеренный вес делают Finnclassic 512s идеальным оружием для самых сложных охотничьих экспедиций, прекрасно работающим при температурах воздуха до – 40° Цельсия.
За многие годы 512-я система стабильно показывает себя настолько хорошо, что её конструкция не требует каких-либо существенных изменений – эволюционно улучшаются только эксплуатационные характеристики, в основном за счёт применения в производстве новых, самых прогрессивных технологий, материалов и оборудования.
В 1992 году предприятие приступило к выпуску двуствольного ружья для спорта и охоты, в основу конструкции которого были положены такие классические конструктивные решения, как цапфенная подвеска стволов Вудварда, рамочные замки модернизированной системы Браунинга и одинарное запирание на широкую нижнюю планку. Эти ружья стали прототипами современных модификаций, выпускаюшихся с 2004 года по настоящее время под названием Zero3.
Концептуально модель Zero3 разрабатывалась как «бюджетное» спортивное ружьё. Массивная и короткая 44-х миллиметровая ствольная коробка и её внутренние компоненты рассчитаны на многолетний «спортивный» настрел. Стволы для версии «траншейный стенд» выполнены с увеличенным диаметром сверловки стволов: диаметр отверстий был увеличен до 18,7-18,9 мм, что позволило ощутимо снизить отдачу в процессе стрельбы. Идею позаимствовали у американских производителей и доработали специалистами C.D.Europe S.r.l. Ружья «спортинговой» версии оснащены стволами общепринятых диаметров: от 18,4 до 18.6 мм (стволы для охоты имеют те же диаметры отверстий, но патронник 12/76).
В 1999 году предприятие приступило к выпуску новой базовой версии двуствольного ружья 12-го калибра с вертикальным расположением стволов – модели MAROCCHI 99, имеющей широкий диапазон вариантов исполнения и отделки.
Характерной особенностью конструкции ружья является применение в её затворной системе элементов системы Boss-Woodward, а точнее модернизированного варианта Woodward-Francotte.
Унитарный спусковой механизм, цапфенная подвеска стволов, боковые разгружающие крюки на ствольном блоке, выступающие за плоскость казённого среза и углубляющиеся в щиток, срединное запирание П-образной планкой, которая активируется верхним ключом управления – всё это обеспечивает повышенные ресурсные (эксплуатационные) характеристики ружья и позволяет оценить его конструкцию как одну из самых эффективных и надёжных.
В 2007 году модель Marocchi 99 получила своё эволюционное развитие – модель Marocchi 100, представляющую собой топ-модель спортивной линейки ружей Marocchi, обладает улучшенными потребительскими качествами и повышенными ресурсными характеристиками. Модель Marocchi 100 имеет систему запирания Boss, которая соответствует характеристикам лучшего мирового уровня и является синонимом высококлассного ружья.
Модель Marocchi 100 оснащена прочной ствольной коробкой, которая изготовлена из цельнокованной заготовки стали 25CrMo4 методом сверхточного компьютеризованного фрезерования. На основе 80-летнего опыта и с учётом новейших разработок и технологий, специально для модели Marocchi 100 разработаны и созданы:
- стволы, которые олицетворяют последние достижения металлургии, включая предел их эластичности, превышающий 750 н мм2, и твёрдость материала, приближенную к 1000 н мм2. Стволам ружья обеспечена такая долговечность и надёжность, насколько это возможно, с точки зрения современной науки;
- новейшая система экстракции патронов, которая позволяет легко и без специальных приспособлений вынимать эжекторы для чистки. Это – важное преимуществом также и при ремонте или замене эжекторов, которая чрезвычайно проста и не требует проведения сложных операций подгонки.
Общей чертой или общей характеристикой нового поколения гладких стволов моделей FinnClassic 512s, Zero3 и Marocchi100 является возможность применения на них нового поколения сменных чоков исполнения Maxi 70 (70мм) и Maxi 90 (90мм), изготовленных с применением новейших технологий и из той же стали, которая используется при производстве стволов. Они имеют «коническую систему», обеспечивающую прекрасную осыпь на любой дальности и высокую резкость боя даже краевых дробин и, соответственно, повышающую вероятность результативного выстрела на предельных расстояниях. Чоки Maxi идеально подходят также для применения стальной дроби.
В 2001 году предприятие приступило к разработке конструкции «бюджетного» самозарядного ружья 12-го калибра с газоотводным механизмом перезарядки. Поводом для начала работ послужило обращение за технологической помощью, поступившее в адрес C.D. Europe S.r.l. от турецкой оружейной фирмы ATA Arms, которая уже несколько лет безуспешно пыталась самостоятельно наладить производство газоотводного полуавтоматического ружья, взяв при этом за образец для подражания конструкцию модели Beretta 301.
Результатом опытно-конструкторских работ стало начало производства в 2003 году модели Marocchi ATA. Это ружьё, в свою очередь, послужило прототипом линейки современных модификаций газоотводных ружей Marocchi, которые выпускаются серийно C.D. Europe S.r.l., начиная с 2005 года по настоящее время с оригинальным названием «А» (в соответствии калибру: А-12 и А-20). К каждому ружью прилагается набор из 5 чоков.
В 2008 году предприятие приступило к выпуску новой версии самозарядного ружья 12-го калибра – Marocchi Si12. Эта модель представляет собой новое поколение полуавтоматических ружей с инерционной системой перезарядки и выгодно отличается от конкурентных моделей практически по всем своим характеристикам и, в первую очередь, доступной ценой. Ружьё проектировалось таким образом, чтобы его можно было с одинаковым успехом применять на всех видах охот и, прежде всего, в таких условиях, когда предпочтительны лёгкие ружья с резким боем и минимальными требованиями по уходу.
В настоящее время это ружьё – самый лёгкий полноразмерный гладкоствольный полуавтомат в мире. Вес ружья со стволом 71 см составляет около 2650 г. Однако сверхлёгкий вес ружья успешно компенсируется, с точки зрения «силы отдачи», особенностями конструкции затвора и оригинальными баллистическими свойствами ствола.
Система перезарядки инерционного типа нового поколения с облегчённым стальным затвором усовершенствованной конструкции позволяет безотказно использовать патроны с навеской дроби от 28 г до 56 г.
Все эти ружья вы можете приобрести в оружейном салоне «Зверобой», г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, 18 стр.1 т.(495)336-30-68. Дополнительная информация на сайтах www.zveroboy.ru и www.marocchiarmi.ru
Феноменальный «Аншутц»
Май 2009 / И. Шайдуров / Арсенал
День сегодняшний
В 1992 году на помощь Дитеру Аншутцу в управлении семейным предприятием приходит его сын Йохан. Тогда ему было всего 28, но уже с 14 лет он твёрдо знал, что однажды станет руководителем всемирно известной фирмы. Йохан вспоминает, что когда он был ребёнком, клиенты фирмы были постоянными гостями их дома. Очень часто отец звонил и говорил: «Сегодня я пригласил к нам на обед несколько людей. Будет один крупный клиент, один мелкий, ряд известных спортсменов – чемпионов страны и олимпийских игр из разных стран». Эльфи ничего не оставалось, как вздыхать и делать необходимые приготовления: столь тесные отношения с деловыми партнёрами для Дитера Аншутца играли очень важную роль. Так что Йохан с детства волей-неволей оказался причастным к семейному бизнесу. После окончания общеобразовательной школы и экономической гимназии Йохан Анщутц поступил в Производственную академию, где получил диплом инженера-экономиста, а также квалификацию специалиста по торговле. После службы в Бундесвере Йохан работает год и три месяца в США на одном из предприятий по производству боеприпасов. Затем возвращается на родину и становится соруководителем «Аншутц». К сожалению, карьера Йохана в фирме началась не так просто: этот пост ему удалось занять только после серьёзного конфликта между представителями двух ветвей знаменитой династии. Ещё в третьем поколении отношения между семьями Макса и Рудольфа были не столь гладкими. Разногласия между Дитером Аншутцем и его двоюродным братом существуют по сей день. 31 марта прошлого года Дитер объявил об уходе с поста руководителя фирмы и передаче её управления своему сыну Йохану. Впрочем, и сегодня 77-летний экс-шеф продолжает свою деятельность, каждый день его можно видеть в офисе предприятия.
За короткое время Йохан Аншутц уже успел проявить незаурядные деловые качества. По его инициативе, «Аншутц» купила 51 процент акций известной австрийской фирмы Steyr Sportwaffen. Это приобретение – значительная удача «Аншутц», сделавшая немецкую фирму серьёзным игроком на мировом рынке спортивного оружия: в последние годы австрийцы были очень сильны в области создания пневматических пистолетов. Начиная с 2004 года практически все высшие награды олимпийских игр и мировых первенств были завоёваны c пистолетами Steyr LP10. Благодаря сотрудничеству с австрийской фирмой, «Аншутц» наладила лицензионное производство этой модели под обозначением LP-@Anschütz.
Приведу ещё несколько цифр. Годовой оборот фирмы достиг 14 миллионов евро, доля экспортной продукции превысила 65%. За год «Аншутц» производит от 13000 до 15000 винтовок и ружей, из них примерно 300 винтовок для биатлона. Доля продукции фирмы на мировом рынке для пневматических винтовок составляет 38%, для пневматических пистолетов – более 50%, для малокалиберных винтовок – более 70%. В области биатлонного оружия, имея 95% мирового выпуска, «Аншутц» практически является монополистом.
Тем не менее Йохану Аншутцу приходится учитывать негативные тенденции, появившиеся в немецкой экономике в недавнее время. Многие его немецкие коллеги по бизнесу, активно работающие на мировом рынке, перенесли производство из Германии в страны с более дешёвой рабочей силой. Йохан Аншутц – принципиальный противник такого переезда, он сохраняет верность своему городу Ульму. И это несмотря на то, что существует весьма весомая причина для изменения местоположения фирмы: Ульмский бешуссамт (ведомство по контролю и сертификации оружия) имеет репутацию грозы для местных оружейных фирм и отличается самым строгим контролем из всех аналогичных ведомств Германии. Однако всё наоборот, такое соседство Йохан Аншутц считает даже преимуществом, полагая, что клеймо Ульмского ведомства – дополнительная гарантия качества изделий «Аншутц». Впрочем, решение о сохранении местоположения фирмы далось нелегко и обошлось предприятию потерей 30 рабочих мест.
Тем, кто хорошо знаком с особенностями бизнеса ФРГ, наверное, известно, что внутренняя проблема номер один любого частного предприятия – взаимоотношения руководства с профессиональными союзами. Коллектив «Аншутц» состоит из квалифицированных работников, и доля членов профсоюза весьма значительна – 60%. Когда Йохан Анщутц занял пост соруководителя фирмы, отношения между директоратом и профсоюзным советом напоминали войну. В такой обстановке молодой шеф «Аншутц» работать не хотел и добился смены руководства в обеих враждующих партиях. Юрген Нолд, бывший председатель совета трудового коллектива, вспоминает: «Нам было сказано, что мы должны изменить свою стратегию и перейти к сотрудничеству и кооперации». Это было серьёзной победой для Йохана, и сегодня «Аншутц» – один из образцовых примеров взаимодействия руководства предприятия с трудовым коллективом.
Когда в 2003 году для фирмы сложилась неблагоприятная конъюнктура на внешнем рынке из-за изменения курса доллара относительно евро, плоды этой победы дали себе знать. Антон Валер, коммерческий директор «Аншутц», предложил совету трудового коллектива для выравнивания финансовой ситуации крайне непопулярное решение – на 2 часа увеличить трудовую неделю, причём дополнительное время не оплачивалось. Результат голосования стал сенсационным – 100% работников проголосовали «за». Договор о восьми бесплатных часах действовал в течение трёх лет и позволил фирме выйти из затруднительного положения.
И ещё пример, характеризующий молодого руководителя «Аншутц». В начале 2004 года Антон Валер был неприятно удивлён новостью, что охрана предприятия задержала одного из работников, который воровал…картонную упаковку. Несмотря на солидный стаж провинившегося, Антон Валер распорядился о его немедленном увольнении. В свою очередь трудовой совет «Аншутц» выступил против: дескать, о какой краже идёт речь, работник просто забирал никому не нужную макулатуру. Назревал новый конфликт между директоратом и профсоюзами. Его категорично разрешил Йохан Аншутц: «Мы должны показать, что даже малейшее воровство на предприятии, производящем оружие, абсолютно недопустимо». Работник был уволен, несмотря на протесты профсоюзного актива, ратовавшего за наказание в виде денежного штрафа.
Вернёмся же к теме оружия. Чем радует потребителя сегодняшняя производственная программа «Аншутц»? Помимо упомянутой винтовки модели 1827 F, предназначенной для биатлонистов высшего класса, «Аншутц» не забыла и об интересах начинающих стрелков-лыжников и юниоров, выпуская для них более лёгкую и простую модель 64R «Биатлон». Эта винтовка, разработанная на основе прославленной модели 64, в однозарядном варианте может использоваться и в классических стрелковых дисциплинах, например, в стрельбе их трёх положений. «Аншутц», как и прежде, является проводником принципиально новых путей в биатлоне. Скажем, Дитером Аншутцем была выдвинута идея «лазерного биатлона», где вместо обычного оружия используется винтовка, стреляющая световым лучом. С точки зрения закона об оружии, такая винтовка оружием собственно и не является, благодаря чему армия поклонников данного вида спорта, особенно среди молодежи, могла бы ещё возрасти (сегодня в ФРГ действует законодательный возрастной порог, запрещающий до 12 лет занятия стрелковым спортом).
Серию пневматических винтовок возглавляет модель 9003 «Премиум», создание которой было приурочено к 150-летию фирмы. Она ориентирована на стрелков высшего класса и считается наиболее высокотехнологичным продуктом. Модель 8002 пришла на смену своей удачной предшественнице, модели 2002, и послужила основой различных модификаций: для бенчреста, юниорской облегчённой модели, упрощённой модели для спортивных клубов и модели для тренировок биатлонистов. Гурманы из числа любителей развлекательной стрельбы наверняка сочтут лакомством 12-зарядную модель 275. «Аншутц» не считает её выпуск несолидным для себя занятием, памятуя, что первым оружием, которое человек берёт в руки, является простенькая «духовка» из тира-аттракциона на ярмарке или в парке отдыха. Именно из будки пневматического тира начинается путь и в спортивную стрелковую секцию.
В таком виде оружия, как малокалиберные спортивные винтовки, «Аншутц» предлагает начинающим стрелкам классическую винтовку 1903 с системой запирания от модели 64. Её отличает надёжность и высокая живучесть, поскольку винтовка специально рассчитана на длительную эксплуатацию в спортивных клубах. Для мастеров существует несколько семейств моделей: 1907, 1913, 2007 и 2013 c единым общим «ядром» – системой запирания на основе модели 54. Модели серий 1913/2013 имеют в отличие от 1907/2007 более тяжёлую ложу и матчевый ствол длиной 690 мм. В свою очередь 2000-я серия отличается от 1900-й утолщённой ствольной коробкой прямоугольного сечения (ранее она была круглая). Впрочем, деление на модели у «Аншутц» довольно условное – винтовки фирмы образуют своего рода «конструктор». Из деталей этого «конструктора» в разных комбинациях – стволов различной длины, алюминиевых или деревянных лож разнообразного исполнения и спусковых механизмов – можно собирать модели, наилучшим образом подходящие вкусам заказчика. Назначение их тоже может быть разным – от «суперматчевых» для высшего пилотажа (упражнения 3×40 и стрельбы лёжа) до тренировочных моделей под «комнатные» патроны калибра 4 мм для стрельбы вне тиров. «Сменная система» (так «Аншутц» окрестила свой «оружейный конструктор») позволяет даже использовать ложи других фирм, например, швейцарской Grünig & Elmiger. Эти возможности ещё больше увеличивает богатейшая гамма различных принадлежностей и аксессуаров, которых в каталоге «Аншутц» более 400. Но и это не всё. Помимо обычной программы, у «Аншутц» есть и так называемая индивидуальная программа, когда оружие собирается по специальному заказу и в соответствии с желаниями клиента.
Оседлав проверенную временем «лошадку» – малокалиберные винтовки моделей 54 и 64, «Аншутц» на их основе создала целое семейство магазинных карабинов, предназначенных для охоты на мелкую дичь и спортивно-развлекательной стрельбы. Карабины серий 64, 1400 и 1500 используют систему запирания матчевой винтовки 64-ой модели, серии 1700 – 54-ой модели. Кроме калибра .22 l.r., они выпускаются также под патроны .17 Mach2, .17 HMR, .22 WMR, .22 Hornet и .222 Remington. К охотничьей программе фирмы принадлежат и 10-зарядный полуавтоматический карабин калибра .22 l.r. модели 525, однозарядная модель 1740E для спортивной охоты калибра .222 Rem и так называемое «садовое» гладкоствольное ружьё модели 1365 под маломощный дробовый патрон Флобера калибра 9 мм, предназначенное для борьбы с вредителями-грызунами. Большинство указанных моделей имеют разное исполнение ложи, от европейского стиля до классического американского дизайна. Совместно с фирмой «Мироку» «Аншутц» производит и достаточно широкую гамму классических гладкоствольных вертикалок для спортсменов-стендовиков и обычных охотников, а также ружья универсального назначения.
Отличной рекламой оружия ульмской фирмы стала завершившаяся в прошлом году Олимпиада в Пекине. Стрелки «Аншутц» в десяти видах стрелкового турнира завоевали 13 наград: 5 золотых, 5 серебряных и 3 бронзовых медали. Этот результат из разряда феноменальных, учитывая жесточайшую конкуренцию со стороны извечных соперников «Аншутц» на рынке спортивного оружия – земляков из Ульма от «Карл Вальтер» и оберндорфской «Файнверкбау».
В конце удачного для фирмы 2008 года Эльфи Аншутц заявила о своём уходе с поста руководителя ahg-Anschütz, которую она возглавляла в течение 32 лет. Должность занял её 43-летний сын Уве, с 1996 г. принимавший участие в управлении ahg-Anschütz вместе с матерью. Так что теперь руль семейного предприятия полностью перешёл в руки пятого поколения династии Аншутц. Впрочем, на смену ему уже растёт шестое поколение славной оружейной династии. У Йохана Аншутца и его супруги Эльке два сына, 17-летний Тим и 14-летний Макс, а также 12-летняя дочь Нина. Уве и Антье Аншутц имеют самых младших представителей семьи: дочь Лену и сына Морица. В будущем кому-то из них придётся возглавить фирму, которая уже более 150 лет служит синонимом качества и совершенства спортивного и охотничьего оружия.
