Иж-58. 50 лет в строю (Часть 1)
Октябрь 2008 / В. Вальнев, Ю. Максимов / Крупным планом
В наши дни охотники по-прежнему интересуются ружьями, произведёнными в СССР. Помимо ностальгического фактора, это влечение обусловлено снижением качества современного отечественного оружия. Классические горизонталки в СССР были представлены, помимо трофейных и репарационных «немцев», знаменитой курковой «тулкой» и не менее известным семейством ижевских бескурковок.
Ижевский механический завод выпустил в период с 1950 по 1995 гг. около 2,5 млн. охотничьих ружей с горизонтальным расположением стволов. Из этого количества более 1,36 млн. составили модификации модели ИЖ-58, выпуск которой начался ровно полвека тому назад.
Эволюция ижевских бескурковых горизонталок
Вторая мировая война потребовала от СССР неимоверного напряжения всех сил. Но задолго до того, как отгремели последние залпы, встал вопрос о налаживании нормальной жизни в стране. Среди многого прочего была очевидна необходимость в большом количестве охотничьего оружия. Не стоит забывать, что значительную часть валюты СССР получал от экспорта меха, добываемого промысловиками. Именно для них и предназначалась основная часть выпускаемых ружей.
Работы по возобновлению производства дробовых ружей в Ижевске начались в 1944 году (по некоторым данным, это произошло ещё в 1942 г.). Информация об этом встречается очень редко. Вероятно, первое время ружья собирали из оставшегося довоенного задела деталей, обычно это были модели ИжБ-36 и ИжБ-36М. Эти же ружья, с минимальными изменениями, в дальнейшем получили индексы ИжБ-46 и ИжБ-47, однако их выпускал уже не Ижмаш (завод №74), а Ижевский мотозавод (№524), на котором в 1942 г. было развернуто эвакуированное из Тулы производство пулемётов «Максим».
Но уже в 1947 г. завод перешёл на выпуск первой партии автоматов Калашникова образца 1947 г., что не могло не сказаться на объёмах выпуска ружей. Вышеописанные модели горизонталок, имевшие замки на полных досках и неплохое качество изготовления, были весьма достойными и недорогими в производстве ружьями. Поэтому совершенно непонятны причины, по которым было принято решение не о дальнейшей модернизации ИжБ-47, а о прекращении его производства и выпуске более дорогой и трудоёмкой копии немецкого «Зауэра-8».
На заводах было трофейное немецкое заводское оборудование. Надо думать, что если все ресурсы были использованы, то оно вряд ли работало на производство охотничьих ружей. По крайней мере, на Ижмехзаводе трофейные станки уже в начале 80-х гг. не встречались. Зато известно, что ижевский гравёр Леонард Васев сразу после войны учился в Германии.
Новое советское ружьё, получившее индекс Иж-49, и на сегодня остаётся отличным ружьём, вряд ли уступающим, по любым критериям, модели Иж-54 – дальнейшей сильно упрощённой и переработанной модификации 49-ки.
С 1947 по 1954 гг. в Киеве артель «Метиз» из ижевских деталей производила сборку ружей «Киев», конструктивно представляющих собой Иж-Б-47.
В 1949 г., в связи с перепрофилированием завода, было решено сосредоточить выпуск гладкоствольного оружия на Ижевском механическом заводе (завод №622), которому ещё ранее была поставлена задача освоить выпуск одностволки ЗК системы Казанского.
Ижмехзавод был создан на территории фабрики по производству охотничьих ружей, которую начали строить перед войной. Основой для его создания стали отдельные цеха Ижмаша, а также оборудование, эвакуированное из Тулы и Коврова.
Собственно, Ижмехзавод был образован в июле 1942 г. и в основном был занят выпуском револьверов Нагана, пистолетов ТТ и противотанковых ружей Дегтярёва и Симонова.
В первые послевоенные годы, в связи с ликвидацией военных производств, на заводе изготавливались капканы, безмены, весы, спортивные пневматические ружья и разные изделия «ширпотреба».
Ещё в 1945 г. ведущим конструктором по «гражданскому» производству был назначен Л.И.Пугачёв. В послевоенных условиях освоение выпуска охотничьих ружей проходило с немалыми трудностями. Но из выступления директора завода Н.И.Палладина следует, что уже в 1950-м завод изготовил 185 тысяч ружей ЗК и 25 420 единиц Иж-49, причём на московской выставке охотничьего собаководства ружьё Иж-49 было отмечено «Золотой медалью».
В конце 1951 г. производство ружей было прекращено – завод приступил к выпуску карабинов СКС, а с февраля 1952 г. началось освоение пистолета Макарова (ПМ). В том же году были разработаны и запущены в производство спортивный пневматический пистолет СПП и пневматическое ружьё ПСР А.А.Климова.
Однако ружья забыты не были – продолжались работы по упрощению и удешевлению ружья Иж-49. В результате появилось Иж-52, позже превратившееся в знаменитую модель Иж-54. Оно было создано под руководством Л.И.Пугачёва, производилось с 1955 по 1969 год. Помимо Л.И.Пугачева, непосредственное участие в создании обеих моделей принимал начальник бюро двуствольных ружей А.А.Климов. В 1957 году коллектив Пугачёва разработал новую модель, Иж-57, отличавшуюся от Иж-54 наличием верхней запирающей планки вместо болта Гринера и внедрением механизма отбоя курков. Отбой курков, отработанный в Иж-57, был применён и в модифицированном ружье Иж-54.
Однако даже такое заслужено прославленное ружьё, как Иж-54, не могло полностью удовлетворить всех охотников страны. Достаточно тяжёлое и излишне дорогое, оно более соответствовало условиям любительской охоты и мало отвечало требованиям ходовой охоты, а тем более – промысла в тайге.
Охота не только давала народу мясо, но и приносила стране легко конвертируемое в крайне необходимую валюту «мягкое золото». Поэтому в 1958 г. начинается производство героини нашей статьи: лёгкой промысловой горизонталки 20-го калибра, впоследствии ставшей самой массовой моделью ижевского дробовика, получившей индекс по году разработки – модели Иж-58.
Разработанная опять же Л.И.Пугачёвым, модель Иж-58 имела преимущества перед Иж-54 и Иж-57: весила почти на полкилограмма меньше и была дешевле на треть. Кажется некорректным сравнивать ружья столь разного класса и назначения, однако изначально заложенные в Иж-58 конструктивные особенности и резервы, обусловившие и технологическую простоту, в конце концов полностью вытеснили «потомков» Иж-54.
Для любителей вопросов типа «кто из немцев создал АК» сообщаем, что схема типа «Энсон-Дилей» с цилиндрическими боевыми пружинами, размещёнными в подушках коробки перед курками, была несколько ранее реализована в знаменитой 21-й модели Винчестера. В этом можно убедиться, полистав книжку Э.Штейнгольда «Всё об охотничьем ружье», изданную «Лесной промышленностью» в 1967 г. Только надо учесть, что это не помешало Леониду Ивановичу получить авторское свидетельство на конструкцию ружья в целом.
Модель Иж-58, постоянно совершенствуясь, выпускалась почти 30 лет, став одной из самых популярных моделей советских охотничьих гладкоствольных ружей. Её ближайшая и прямая родственница – модель Иж-43, не только выпускается до сих пор, оставшись единственной серийной горизонталкой, но и послужила основой для множества модификаций, начиная от внешнекуркового варианта и заканчивая нарезным двуствольным штуцером МР-221 «Артемида».
В 1969 году, параллельно с продолжавшимся производством Иж-58, началось производство модели Иж-26Е, разработанной на базе Иж-54 и имевшей эжектор. Наличие эжектора объясняется экспортным предназначением Иж-26. В России эжекторы, как и автоматические предохранители, до сих пор не пользуются особой популярностью. Параллельно с Иж-26Е выпускается и унифицированный с ней безэжекторный вариант ружья Иж-26. Чуть позже был разработан и односпусковой вариант Иж-26Е-1С, который, несмотря на положительные результаты сравнительных испытаний с импортными аналогами, к сожалению, в серию так и не пошёл. Причиной этого как раз и стало появление ружья модели Иж-58М 12-го калибра, обладавшей одинаковой с Иж-26 мощностью выстрела при меньшей массе и цене.
Вскоре опять же в расчёте на экспорт появился вариант Иж-58МЕ, с уникальной конструкцией эжектора, с одной рабочей пружиной на оба ствола. Чуть позже, после глубокой конструкторско-технологической отработки и унификации, появились модификации с отключаемым автоматическим предохранителем Иж-58МА и Иж-58МАЕ. А вот работы по односпусковому механизму продолжались достаточно долго, причём было забраковано несколько довольно интересных вариантов. В итоге выбрали универсальный двухспусковой механизм, пошедший в серию в середине 80-х на ещё раз упрощённой версии ружья, получившего индекс Иж-43. Односпусковой механизм и несколько изменённый эжектор, доработанные В.Д.Загребиным, были испытаны на опытном варианте – модели Иж-85. В серию Иж-43-1С пошло уже в начале 90-х.
Из общего количества охотничьих ружей (почти девять миллионов экземпляров), выпущенных Ижевским механическим заводом за период 1950-1995 гг., более трети составили ружья с горизонтально расположенными стволами, уступая первенство в численности, пожалуй, только одностволке Иж-18 (и её модификациям).
Резиновый травматизм (Часть 1)
Октябрь 2008 / М. Трушечкин / Самооборона
Английская пословица гласит: Desperate disease must have desperate remedy – «серьёзная болезнь требует серьёзных лекарств». Использование личного оружия самообороны – последний рубеж противостояния личности и криминала, и боеприпасы этого оружия и есть то серьёзное лекарство, от которого порой зависит спасение здоровья, достоинства и даже жизни человека.
Неудивительно, что законный владелец вправе требовать достоверной информации о возможностях своего оружия. Единственная информация такого рода – значение дульной энергии, обычно размещаемое на упаковке патронов. Ко многим физическим размерностям мы привыкли с младенчества. Слова метр, килограмм, секунда понятны всякому без комментариев, а вот Джоуль… Всё, что может предположить покупатель, это то, что патрон с этикеткой 50 Дж мощнее таковых с этикеткой 35. Наш сегодняшний рассказ о методах оценки боевой эффективности патронов травматического оружия.
ВАЖНО! Разумеется, главным решающим и абсолютно достоверным источником информации был бы систематический сбор, внимательное и тщательное исследование статистики реальных происшествий с применением травматического оружия. Исследования подобного рода были бы полезны как для владельцев оружия, так и для производителей боеприпасов. Однако, в силу непонятных мне причин, статистика эта всячески замалчивается, причём не только в официальных источниках, но и на солидных оружейных форумах в сети. Описания реальных событий стыдливо удаляются модераторами со страниц популярных оружейных сайтов. Зато тысячами появляются отчёты типа «а вот я вчера в лесу бабахнул в ржавое ведро! Жесть! «Стример» рулит!». Все технические способы, как бы полна ни была информация, собранная с их помощью, нуждаются в соотнесении с реальными происшествиями.
Но, так или иначе, попробуем пролить свет на этот животрепещущий вопрос. Вероятно, материалы, собранные в статье, кому-то помогут избавиться от иллюзий, кому-то, напротив, внушат уважение и осторожность, с которым и следует относиться к оружию, пусть даже нелетальному.
Итак. Первой и наиболее важной информацией о боеприпасе и оружии является энергия, сообщаемая поражающему элементу. Второй неотъемлемой составляющей является получение информации о взаимодействии поражающего элемента с биологическими тканями и возможными тактическими препятствиями. Третье – определение возможных последствий для здоровья. Кинетическая энергия объекта рассчитывается по формуле: Е = mV2/2, где Е – энергия в Дж, m – масса в кг, V- скорость в метрах в секунду. Скорость – определяется хронографом. Стоимость этих устройств в Америке находится в пределах от $80 до $250. Однако сами по себе значения энергии говорят мало о чём. Так, например, обычный футбольный мяч массой 400-450 г, при начальной скорости 25-27 м/с, обладает энергией в 150 Дж, а человек, массой 80 кг, идущий быстрым шагом – 160 Дж. «Ну и что?» – спросите вы и будете совершенно правы. Чтобы объект обладал разрушающим действием, необходимо учитывать не только его абсолютную энергию, но и удельную, выражаемую в Дж/мм2.
Но вернёмся в сугубо практическое русло. С появлением первых резинострелов под патрон 9 P.A. («Макарыч») многие энтузиасты в условиях острейшего дефицита информации не удержались от искушения испытать их «травматическое» действие на себе. Среди прочих был и автор этих строк. Замеры хронографа в 2 м от дульного среза показывали скорость порядка 250 м/с, что соответствовало энергии чуть больше 20 Дж. Надев побольше одежды, я попросил друга, счастливого владельца «Макарыча» одной из первых партий, выстрелить с 2 м в центр массы. Не испытав никаких субъективных ощущений, кроме звука выстрела и изрядного удивления, я начал постепенно снимать одежду до разумных и сообразных поздней осени пределов. Пуля пробивала верхний слой одежды и застревала в других. Ничтожный импульс её полностью уходил в колыхания материи. Через рубашку я стрелять не стал, так как знал уже, что пуля её пробивает и даже оставляет едва заметный синяк. Словом, после тех испытаний резинострельная травматика выпала из поля моего внимания. На долгих три года.
Собрав группу энтузиастов-испытателей и объединив наши материальные базы (травматические пистолеты различных моделей, патроны разных производителей и хронограф), я предпринял серию развёрнутых испытаний.
Со школьной скамьи мы помним незыблемые прописные истины типа: 2х2=4, число «пи» = 3,14, скорость пули из ПM = 315 м/с. К сожалению, стандартов дульной энергии травматического оружия не существует. Их просто не может быть. И дело не только в том, что энергетика патронов различна у всех производителей и может заметно разниться от партии к партии, но в первую очередь в том, что решающее влияние на дульную энергию оказывает конфигурация ствола того или иного вида оружия.
Задачей первой части тестов было определить, какие энергии развивают различные модели резинострелов при использовании одного и того же патрона. За эталон был взят служебный «Хорхе-С», ствол которого вообще не имеет препятствий и потому создаёт минимум сопротивления движению пули.
Замер скорости производился в 2 м от дульного среза. Патрон КСПЗ «убойный» (50 Дж) в эталонном «Хорхе-С» показал 430 м/с; «Макарыч» – 380 м/с; «Есаул» – 310-
315 м/с; «Наганыч» – 320-330 м/с.
Таким образом, мы видим, что реальная дульная энергия, развиваемая одним и тем же патроном, может быть как заметно выше номинально заявленной производителем, так и существенно ниже. Полученная достоверная информация заставляет без иллюзий взглянуть на оборонительные возможности некоторых видов оружия.
Разумеется, не каждый из сотен тысяч владельцев резинострелов имеет возможность и желание обзаводиться специальным измерительным оборудованием. В народной практике укоренилось несколько основных методов сравнительной оценки энергии выстрелов. По крайней мере, один из них я считаю вполне корректным, информативным, имеющим право не существование. Назовём этот метод «ТиЦ» (периодическое рекламное издание «Товары и цены», а также аналогичные ему по плотности бумаги «Работа и зарплата» и некоторые другие). Чтобы добиться унификации условий, народные эксперты предлагают следующие методы: два журнала «ТиЦ» кладут на твёрдый пол один на другой. Выстрел производится стоя, с опущенной руки, вертикально вниз. Пуля не всегда остаётся в толще бумаги, поэтому о глубине пробития судят по последней надорванной странице. При всей кустарности метод не так уж плох.
Аналогичный метод стрельбы (правда, по влажной газетной бумаге) широко использовался и в США до перехода на желатиновый метод. Количество надорванных страниц прямо, хотя и довольно грубо, коррелирует с начальной скоростью. Погрешность таких измерений порядка 10-15%. Так, если надрыв составил 400 страниц, можно предположить, что Vо находилось на уровне 400-450 м/с.
Разумеется, метод справедлив лишь для резиновых пуль диаметром 10 мм и массой 0,7 г. Пуля «Осы», для сравнения, обычно даёт надрыв свыше 500 страниц при скорости всего 110-115 м/с. Применение метода «ТиЦ» считаю оправданным в условиях отсутствия возможности замерять скорость приборным способом.
Однако определение фактического значения энергии – лишь первый шаг. В практическом отношении намного важнее, сколько энергии лёгкий резиновый шарик может передать объекту, на пути к которому могут встретиться естественные препятствия. И первым из них, чтобы существенно ослабить действие 0,7-граммового шарика, является одежда, девять месяцев в году довольно плотная в наших краях.
Вообще, для снаряда, обладающего столь малым импульсом, пробитие одежды является необходимым условием эффективного воздействия на агрессора. Совсем иное дело – пуля «Осы», импульс которой вполне достаточен, чтобы нанести тупую травму и без пробития одежды.
В качестве имитатора одежды взяли джинсовую ткань в 1, 2 и 4 слоя. Ткань была повешена свободно между стволом и хронографом, расположенным, как и прежде, в 2 метрах. Тестовый отстрел из «Макарыча» патроном АКБС показал Vо около 430 м/с (64 Дж). После пробития одного слоя ткани скорость шарика, против моих ожиданий, упала весьма незначительно – в среднем всего на 15 м/с. Два слоя отняли уже 35 м/с. А четыре – порядка 90 м/с. Таким образом, при пробитии одного слоя ткани пуля, изначально имеющая 64 Дж энергии, теряет 5-6 Дж. Двух слоёв – 10-11 Дж. Четырёх слоёв – 24 Дж. Разумеется, эти значения дают лишь общее представление о степени торможения пули одеждой. Понятно, что плотная капроновая ткань, типа авизент, погасила бы энергию пули значительно больше.
Помимо проведения стрельб по висящей одежде, хронограф случайно оказался не в 2 м от оружия, а непосредственно за тканью, то есть не дальше 0,5 м. Результат поначалу обескуражил меня, и я счёл его ошибочным. После пробития одного слоя ткани скорость оказалась … даже выше ожидаемой начальной – 433 м/с! Я повторил опыт – 442 м/с! Это подтолкнуло меня к весьма важной мысли: разница в показаниях – результат падения скорости на дистанции 1,5 м (расположение хронографа)!
Конечно, я отдавал себе отчёт, что торможение шарика о воздух составляет значительную величину, но всё-таки не такую. В серии стрельб была замерена динамика торможения шариков в полёте. На первых пяти метрах потеря скорости составила 100 м/с. Очевидно, что падение скорости находится не в линейной зависимости от расстояния. Вначале оно больше, потом меньше. Точных данных для короткой дистанции получить не удалось. На дистанции ближе 2 м работе хронографа мешает ударная волна выстрела (в случае с одеждой последняя работала как экран). На дистанции более 15 м было трудно попасть в рабочее поле прибора. Впрочем, и полученных сведений вполне достаточно для формирования чёткого прогноза воздействия боеприпаса на цель.
Рассмотрим пример 1
Оружие «Макарыч». Патрон АКБС. Vо – 460 м/с.
Предположим, что выстрел производится в активно наступающего агрессора, одетого в рубашку и джинсовую куртку (условно 2 слоя), с дистанции 1 м. Потеря скорости на этой дистанции составит порядка 30 м/с, то есть начальная энергия – 74 Дж уменьшается на 10 Дж, пробитие одежды отнимает ещё 12 Дж. Остаётся 52 Дж, переданных непосредственно телу нападающего. Прогноз – 100% проникающее ранение, телесные повреждения средней тяжести, возможно болевой шок.
Пример 2
Оружие «Наганыч». Патрон «Техкрим». Vо = 330 м/с. Е= 40 Дж (дистанция – 5 м).
Злодей одет в плотную демисезонную одежду (4 слоя). Потери и без того небольшой энергии на этой дистанции составляют 20 Дж, ещё 20 уходит на пробитие ещё трёх из четырёх слоёв условной одежды. Остаточная энергия шарика составляет 0 Дж. Эффективность воздействия очевидна. Взыскательный читатель скажет: вы берёте совершенно разные условия! Да, условия разные, именно такие, какими они и бывают в жизни, ничего фантастичного в них нет, зато эти примеры в полной мере объясняют столь противоречивые результаты применения резинострельной травматики на практике.
С обычным огнестрельным оружием всё обстоит намного проще. Ни время года, ни марка пистолета, ни дистанция не оказали бы значительного влияния на исход огневого контакта при условии попадания пули в жизненно важные органы. Иное дело – резинострел. Любое из звеньев цепочки является критическим.
Оружейные мастера и фирмы России XVII – начала XX вв.
Октябрь 2008 / Ю. Шокарев / От А до Я
(словарь-справочник мастеров огнестрельного оружия, мастерских, фабрик, заводов, конструкторов, владельцев оружейных заведений, мануфактур, фирм и магазинов)
Изготовление огнестрельного охотничьего оружия в России началось в конце XVI в. Сначала в форме ремесла, потом мануфактуры и только в конце XIX в. стало превращаться в фабричное и заводское. Однако, как и в каждом деле, главным в изготовлении оружия были люди – ремесленники, мастера, конструкторы, инженеры. Произвести оружие недостаточно – его ещё нужно донести до потребителя. Значит бытование оружия в России поддерживали купцы, торговцы, хозяева оружейных магазинов. Все вместе – и производители, и продавцы, являлись равноправными участниками распространения оружия среди жителей России.
Все упоминаемые в справочнике лица размещены в алфавитном порядке. Каждая статья начинается с фамилии (в современной орфографии), имени (отчества) с передачей вариантов прочтения (написания), с указанием рода деятельности (оружейник, конструктор, торговец), иногда социальное положение, годы жизни либо упоминания в источниках, а также места пребывания (полного адреса или только города). Последующая информация связана с производственной (торговой) деятельностью, с её отражением в социальной сфере (выставки, награды, отзывы современников) и заканчивается сведениями об оружии данного производителя в наиболее крупных музейных собраниях.
АБРАМОВ ВАСИЛИЙ, кустарь-оружейник. Тула В 1903 г. покупал на Тульском оружейном заводе стволы и коробки от винтовок «Бердан-2» для сборки охотничьих ружей.
АББАКУМОВ КОНСТАНТИН, оружейный мастер (упомянут в 1671 г.). Москва. Помещён в указателе Железнова, возможно он и Аввакумов (см.) одно и то же лицо.
АВВАКУМОВ КОНСТАНТИН, московский оружейник начала XVIII в. В собрании музеев Московского Кремля хранится кремнёвый мушкет с надписью на стволе Moskowia, а на замке «Костентн Аввакумовъ».
АВЕРИН АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ, (уп. в 1888 – 1914 гг.), мещанин. Производство и склад оружия. Тургеневская ул., 10. Тула. После смерти в 1888 г. отца Аверина М.Е. (см.) возглавил оружейную мастерскую и магазин. По данным 1888-91 гг. выпускал 150-250 шомпольных ружей в год на сумму 1800-3250 руб., количество рабочих от 3 до 11. В 1903-1915 гг. покупал на заводе части от винтовок «Бердан-2» и переделывал в охотничьи ружья. В магазине продавал курковые и бескурковые ружья центрального боя, в основном производства ТОЗ и заграничные от 34 руб., садочные – от 50 руб., в том числе системы Ивашенцова, охотничьи карабины «Бердан-2» (от 6 руб. 25 коп.) и шомполки от 9 руб. 50 коп. Кроме того торговал револьверами, пистолетами и принадлежностями для охоты.
АВЕРИН МИХАИЛ ЕГОРОВИЧ, (1818-1888 гг.), оружейник и владелец мастерской. Барановая ул., собственный дом. Тула. В 1836 г. – младший отдельщик замочного цеха ТОЗ. В начале 1840-х гг. был командирован на Сестрорецкий оружейный завод для помощи в изготовлении штуцеров системы Эртелу. С 1840 г. владелец мастерской охотничьего оружия. В 1872-87 гг. выпускал в год от 70 до 175 ружей на сумму от 990 до 3175 руб., рабочих 4-6 человек. Стоимость ружей от 3 до 60 руб. На выставке 1886 г. Русского Технического общества экспонировал: капсюльное ружьё в 50 руб.; ружья центрального боя с дамасскими и стальными стволами по 30 и 60 рублей, одно из которых было с одним спуском на два ствола конструкции Аверина. Экспонировался на V Выставке «Общества соколиных охотников» в 1887 г.
АДИКС, владелец ружейного магазина. Казань. Упомянут в «Охотничьем календаре» за 1885 г.
АКЕМА (Аккен) ФИЛИМОН (Тильманн) ФИЛИМОНОВИЧ (ум. в 1676 г.), купец и владелец мануфактур. С 1639 по 1647 г. состоял в компании с П.Г.Марселисом и А.Д.Виниусом, построивших первые в России вододействующие доменные и железоделательные Городищенские (Тульские) мануфактуры («заводы») на р.Синей Тулице. На протяжении 10 лет занимался их эксплуатацией. В компании с Марселисом и его детьми в 1644 г. получил грамоту на строительство «заводов» на р.Ваге, Костроме и Шексне и начал его, планируя создание предприятий по выплавке чугунных ядер. Совместно с Марселисом и Виниусом в 1652-1653 гг. построил второй комплекс крупных мануфактур – вододействующие передельные и оружейные Каширские «заводы» на р.Скниге. Во второй половине 1650-х гг. совместно с Марселисом стал владельцем ещё двух мануфактур на р.Протве (Оболенский уезд) и р.Угодке (Малоярославский уезд). В 1662-1663 гг. после описания принадлежавшего Марселису заводского имущества в казну, управлял «заводами» совместно с государственными чиновниками. После произведённого по его инициативе раздела (декабрь 1663 г.) остался владельцем Поротовского и Угодского «заводов» (по жалованной грамоте 1665 г.) – в компании с племянниками Ф.Е.Акемой и Р.Т.Андрисом (Индрисом). Управлял ими до самой смерти.
АКИН ГЕНДРИК ФРАН, голландец или немец (ум. в 1651 г.). Москва. Согласно указателю Железнова «устроил первый в России вододействующий завод (ствольную мельницу) для деланья ружьев на р.Яузе в Москве».
АЛАТАРЕЦ ФЁДОР (уп. в 1663 г.). Москва. Согласно указателю Железнова «делал пищали, стволы длинные «двуаршинные» и более».
АЛЕКСЕЕВ ИВАН, самопальный мастер (уп. в 1656 г.). Москва. Помещён в указателе Железнова.
Краткая история первых русских винтовочных патронов (Часть 8)
Октябрь 2008 / А. Борцов, С. Челноков / Полигон Борцова
С принятием на вооружение трёхлинейной винтовки в 1891 году, на ИТОЗе была выпущена последняя партия в 12000 винтовок Бердана № 2, и началась постепенная замена винтовок в войсках на более современные «магазинки». Но тем не менее служба «берданок» в русской армии не закончилась и с завершением перевооружения. В 1910 году ГУГШ было определено мобилизационное расписание, согласно которому определялся состав и численность армии при приведении её в военное положение. В соответствии с этим расписанием, учётом штатов и табелей вооружения войсковых частей, а так же по нормам запаса было рассчитано необходимое для армии количество винтовок – около 4,5 миллионов штук всех модификаций. В наличии же находилось значительно больше.
В том же 1910 году особая комиссия «О распределении артиллерийских запасов» под председательством Первого обер-квартирмейстра генерал-майора Обручева, заседавшая в Главном управлении генерального штаба, «обсудив вопрос об имеющихся в наличии 810 000 вполне исправных «берданок» с 275 миллионами вполне надёжных патронов, пришла к заключению, что снабдив «берданками» предусмотренные части ополчения, в остатке будет около 400 000 «берданок», что текущая работа на наших оружейных заводах увеличивает число 3-линейных винтовок, и в случае войны возможна выработка до 2000 винтовок в день; что означенные 400 000 «берданок» бесполезно загромождают и без того обременённые склады, а потому комиссия полагала: состоявшие в излишке против норм «берданки» изъять из складов, «использовав их обращение в охотничьи ружья, на вооружение русского населения на окраинах и русских стрелковых обществ и, наконец, обращением их в лом металла». Военный министр генерал Сухомлинов 19 ноября 1910 года утвердил это решение комиссии.
Существует документально подтверждённая версия, что переделка боевых винтовок была организована и использована не столько для «вооружения» охотников, сколько для сохранения государственными оружейными заводами финансирования и квалифицированных кадров во время вынужденного простоя при отсутствии госзаказов. Данная проблема наблюдалась как перед началом перевооружения армии трёхлинейными винтовками в период 1888-91 годов, так и по окончании перевооружения в 1902 году.
В России 6-линейные винтовки, не попавшие под конверсию, за ненадобностью уничтожались, причём часть из них была использована как источник дефицитного тонкостенного трубопроката – из стволов изготавливались некоторые предметы войскового снаряжения. По единому чертежу в войсках делали подставки для походных кузнечных горнов – нечто напоминающее дачную мебель или всем знакомый мангал. Также известно о производстве из 6-линейных стволов сёдел-«стремянок», применяемых для транспортировки патронных ящиков на верблюдах в Туркестанском военном округе.
Винтовки системы Крнка к первой мировой войне стояли на вооружении только в войсках Болгарии – к началу войны там находилось некоторое количество «крынок» и к ним около трёх миллионов 6-линейных патронов.
В 1912 году в дополнение к 50 000 трёхлинейных винтовок Болгарскому правительству было отпущено 25 000 «берданок» из числа оставшихся после сокращения и 30 миллионов патронов к обоим образцам. В результате, в начале войны после объявления мобилизации на пятимиллионную армию имелось 4,5 миллиона винтовок с 2 446 000 500 штуками 3-линейных и 209 149 177 штуками 4,2-линейных патронов. Всего же за три года войны потребность в винтовках, с учётом призыва ещё 5,5 миллиона человек и ежемесячного выбытия 200 тысяч штук, составила около 17,7 миллионов стволов. Так что розданные и «обращённые в лом» почти полмиллиона «берданок» уже в начале войны не были бы лишними и, возможно, не пришлось бы импортировать устаревшие образцы винтовок иностранного производства, ровесников Отечественной. Из Франции уже во время войны с огромными усилиями, существенными финансовыми и материальными затратами было доставлено 450 000 однозарядных винтовок Гра и 105 000 магазинных Гра-Кропачека под 11-мм патрон Гра образца 1874 года, не отличавшийся сильно по своим характеристикам от отечественного, и 400 тысяч итальянских винтовок Веттерли под более слабый патрон калибра 10,4 мм образца 1870 года. Единственным утешением было то, что часть поставленных патронов для французских и итальянских винтовок снаряжалась бездымным порохом и пулей в латунной оболочке. В.Г Фёдоров в своём труде «Эволюция стрелкового оружия» указывал: «Однако помощь союзников, выразившаяся в предоставлении громадного количества винтовок калибром в 4 линии (около миллиона), была запоздавшей: эти винтовки дальше тылов никуда не пошли, так как ко времени их получения русские оружейные заводы стали изготавливать довольно значительное количество своих винтовок».
Уже в ходе войны начальник хозяйственного отдела ГАУ генерал-лейтенант Смысловский в своём докладе в Верховную следственную комиссию, учреждённую 25 июля (7 августа) 1915 года, указывал, что «происходившая война с полной очевидностью доказала, что запасы винтовок, содержавшиеся в мирное время, оказались недостаточными даже в таких насквозь милитаризованных государствах, каким была Германия; но, кроме того, для современной войны оказались едва ли не одинаково пригодны какие угодно образцы ручного оружия, хотя бы и прошлого столетия. Это осознали все, и потому нельзя было допустить, чтобы какое бы то ни было государство, хотя бы и не принимавшее участия в войне, решилось продать или уничтожить запасы своего даже старого оружия (подобно тому, как это было сделано у нас с винтовками Бердана)».
Во время первой мировой войны винтовки Бердана непосредственно в боевых действиях практически не использовались, а были сосредоточены в тыловых частях, применявших их для караульной службы и учебных целей. Немалая часть их оказалась в Финляндии, входившей в то время в состав Российской империи. Впоследствии, 10,66-мм винтовки и патроны к ним применялись в самом начале зимней войны с Советским Союзом 1939-40 годов. На 12 июня 1940 года на складах финской армии находилось 372 509 патронов к винтовкам Бердана.
После окончания первой мировой войны и последовавшей за ней Гражданской, уничтожение винтовок Бердана и патронов к ним, несмотря на полученный урок, продолжилось. Стволы многих из них были рассверлены под охотничьи патроны 32-го или 28-го калибра. Только малая часть 4,2-линейных винтовок и патронов нашли применение в научно-исследовательских работах. В частности, при разработке бронебойных пуль и определении их воздействия на материалы для получения более высоких скоростей полёта 7,62-мм пули помещались в алюминиевый поддон калибром 10,6 мм, которые снаряжались в бердановские гильзы с зарядом бездымного пороха.
В результате, к началу Великой Отечественной войны боевых берданок и боеприпасов к ним на складах РККА уже почти не осталось. Хотя имеется недокументированная информация об использовании винтовок Бердана наряду с винтовками Гра для вооружения ополченцев, защищавших Тулу в 1941 году, в период острого недостатка стрелкового оружия в Красной армии, когда на фронт шло всё, что могло стрелять, вплоть до восстановленных учебных образцов. Вторая мировая стала последней войной, на которой винтовка Бердана сделала выстрел в бою. После её окончания почти все оставшиеся немногочисленные винтовки Бердана в ходе многочисленных кампаний по изъятию у населения нарезного огнестрельного оружия были отправлены на переплавку. Да и сами охотники, как правило, без особого сожаления расставались с этими раритетами ввиду отсутствия патронов к ним
Рассказ о первых русских металлических патронах был бы неполон без освещения вопроса об их упаковке, укупорке и боевом снабжении.
Под 6-линейные патроны после серии экспериментов (на стойкость пачки и способность её сохранять патроны годными при длительной транспортировке, то есть выдерживать в таре длительную тряску) была разработана 12-местная пачка единого образца многоразового применения, которая и использовалась в дальнейшем без изменений. Патроны в ней располагались в три ряда, при этом два крайних ряда патронов располагались пулями вниз, а средний ряд – пулями вверх, для чего в двух картонных перегородках, которые делили ряды, были сделаны небольшие вырезы под фланцы гильз среднего ряда. Пачки из-за относительно небольшого и удобного размера использовались в качестве ускорителя заряжания для винтовок системы Крнка – солдат просто прижимал пачку пальцами левой руки к цевью винтовки и доставал правой рукой из неё патроны.
Известны буквально единицы сохранившихся до нашего времени оригинальных картонных пачек для металлических патронов к русским винтовкам, причём в Болгарии (Крнка) и Финляндии (Бердан). Их не осталось в России уже в описываемый период по причине многократного применения – упаковку предписывалось использовать, что называется, «до последнего» – даже ветхие и рваные пачки шли в дело – в них хранили холостые патроны и стреляные гильзы годные для переснаряжения.
Для 4,2-линейных патронов известно, по крайней мере, три варианта пачек – картонная 20-местная пачка от патронов американского заказа, которая использовалась многократно под переснаряжённые в войсках патроны, 15-местная, также многооборотная картонная пачка отечественной разработки по типу «шестилинейной», и с 1883 года патронный завод начал использовать для упаковки патронов вместо картона картузную бумагу, в которую патроны заворачивались по шесть штук и перевязывались бечевкой. Известно, что патронный завод уже в начале 70-х годов начал применять для укупорки боевых патронов, предназначенных для складского и арсенального хранения герметическую тару в виде жестяных коробок, изготовленных из листового цинка и полностью пропаянных оловянным припоем. «Цинки» сначала изнутри (перед укладкой патронных пачек), а потом снаружи (после припайки крышки) прокладывались войлоком и укладывались в деревянные ящики. Размер патронного ящика некоторое время не регламентировался и лишь ограничивался по весу тремя пудами. Патроны к винтовкам Бердана уже укупоривались в стандартные цинковые коробки по 58 стандартных 15-патронных пачек в каждый.
В наставлениях по армейскому переснаряжению 6-линейных патронов даны образцы выкройки оригинальной пачки и технология её изготовления, поэтому не составило большого труда восстановить пачку в первоначальном виде. К сожалению, по 15-местным пачкам авторам пока не удалось найти полной информации и реконструировать упаковку для 4,2-линейных патронов. Хотя известно, что 6-линейные и 4,2-линейные пачки были достаточно похожи по внешним габаритам и отличались лишь конструкцией и высотой. В пачке под 4,2-линейные патроны было четыре клапана, образующих в сложенном состоянии крышку, бумажная «змейка» вместо картонных межрядных перегородок. Это обусловлено тем, что штатный коробчатый подсумок, используемый в войсках, был единого образца для всех частей и родов войск, вооружённых винтовками Крнка и Бердана и вмещал по две пачки (то есть патроны закладывались в подсумок непосредственно в упаковке) независимо от типа патрона – 24 «крынковских» или 30 «бердановских». Единственно, в том случае, когда подсумок использовался под более короткие 6-линейные патроны, рекомендовалось внутрь него подкладывать ветошь или бумагу, чтобы «выбрать» лишний объём.
Носимый боекомплект составлял 72 патрона для винтовок Крнка и в разные периоды от 72 до 84 патронов для винтовок Бердана, часть из которых находилась в подсумках, часть в ранце (вещмешке) или нагрудном патронташе. В начале 1878 года капитан Демьяненков разработал нагрудный 40-местный патронташ, который и был принят на вооружение под 4,2-линейный патрон. Вес всего носимого снаряжения – форменная одежда и обувь, бельё, оружие, боекомплект, посуда, а с конца 70-х и малая сапёрная лопата – жёстко регламентировался и составлял приблизительно 1,5 пуда (24 кг) на солдата во всех армиях мира, поэтому от полного веса снаряжения зависело и количество носимых патронов.
Возимый боекомплект стрелкового полка составлял 196800 патронов к винтовкам Бердана или 200880 патронов для винтовок Крнка (по объёму штатных патронных ящиков, в которых 6-линейные патроны занимали чуть меньше места, из расчёта один патронный ящик на повозке для каждой стрелковой роты по 186 солдат, 13892 патрона Крнка или 13120 патронов Бердана в ящике соответственно), что было обусловлено количеством транспортных лошадей в полку по штатному расписанию и допустимой нагрузкой на лошадь (до 30 пудов), при этом одно только введение полевых кухонь в середине 70-х годов, позволило освободить обоз от артельных котлов, возимых в патронных ящиках, и увеличить количество патронов в полковом боекомплекте без перегруза обоза. Во время боевых действий по мере расхода патронов стрелками, запасы пополнялись подносчиками из организованных полковых пунктов боепитания, которые укрывались от огня противника и обозначались белым флагом днём и зелёным фонарём ночью. Для связи стрелковой цепи с пунктом боепитания назначались конные вестовые и два подносчика от роты, которые носили патроны до стрелковой цепи в специальных мешках, не менявших свою конструкцию со времён дульнозарядок, или при их отсутствии завёрнутыми в шинелях.
Сегодня 6-линейные винтовки Крнка и 4,2-линейные винтовки Бердана, также патроны к ним, в своё время сыгравшие решающее значение в перевооружении русской армии и принесшие ей немало побед, остались только в немногочисленных музейных коллекциях. Их славу затмила трёхлинейка, ставшая у нас символом двух мировых и Гражданской войн. Да и военные достижения периода царизма, несмотря на их значительное влияние на судьбы отечества, было как-то не принято вспоминать после 1917 года.
Слово «берданка» у большинства обывателей теперь ассоциируется с продуктом дремучей конверсии не самого высокого качества, поскольку в попытках «замести американский след» в истории отечественных металлических патронов и оружия под них, был без сомнения принижен и вклад русских военных, которые создали с чистого листа новую отрасль оборонной промышленности, а сама история патронов была настолько запутана нестыковками в угоду псевдопатриотизму, что лишний раз подтвердилась классическая поговорка о «благих намерениях».
***
Кроме 6-ти и 4,2-линейных винтовочных боеприпасов на вооружении русской армии состоял 8-линейный (20,3 мм) патрон для крепостного ружья. Этот вид стрелкового оружия, весьма распространённый во второй половине ХIХ века, предназначался для поражения защищённых или расположенных на дистанциях недоступных для стрелковых винтовок целей. Особая роль отводилась им как при обороне, так и при осаде крепостей, от чего ружья и получили своё название. Некоторым аналогом им являются современные крупнокалиберные снайперские винтовки. Для стрельбы из крепостного ружья образца 1876 года конструкции Гана использовался патрон его же конструкции по типу 6-линейного Крынка-Ган – увеличенный аналог «свертной» гильзы длиной 95,2 мм, состоящей из штампованной латунной головки (диаметр по фланцу – 29,5 мм, диаметр основания – 24,1 мм), свёрнутого из латунного листа корпуса с наружным диаметром у дульца – 22 мм и внутренней чашки. Патроны производились на Петербургском патронном заводе, при этом встречаются гильзы с клеймением как Васильевского, так и Литейного отделов.
Для снаряжения патронов, предназначенных к 8-линейным крепостным ружьям системы Крнка-Гана, испытывались три типа пуль – литая чугунная штабс-капитана Пироцкого, стальная барона Гана и комбинированная мастера Геснера. После сравнительных испытаний пуль на пробивную способность и кучность на вооружение была принята пуля Геснера, представляющая собой стальной или чугунный стержень в свинцовой рубашке. Пуля Геснера несколько уступала по пробивной способности пуле Гана, но была более дешёвой в производстве. Чугунные пули значительно уступали по всем параметрам и в первую очередь по неоднородности тела, что в свою очередь приводило к большому разбросу, но тем не менее в производстве чугунные пули были просты и недороги, и испытания над ними были продолжены ещё некоторое время.
Для своего времени ружьё Гана обладало недурной кучностью. С дистанции в 600 шагов пули укладывались в круг диаметром 33,5 см, а на дистанции 1500 шагов диаметр круга всего на 5 сантиметров превышал один метр. Пробивное действие пуль с железным сердечником также было весьма убедительным. На дистанции 1200 шагов все пули пробивали железную плиту толщиной 3 линии (7,62 мм) или сапный мешок, «весьма крепко набитый песком».
Народное творчество или «кулибины» белорусских лесов (Часть 2)
Октябрь 2008 / П. Столяров / Загадки второй мировой
Пожалуй, стало бы явным заблуждением горделиво считать, что повальное увлечение производством самодельного оружия в годы второй мировой войны было характерно лишь для партизан Белоруссии. Нет, подобным народным творчеством грешили партизаны и подпольщики Смоленска и Брянска, Украины и Прибалтики, стран Бенилюкса и Скандинавии. Стоит немного попутешествовать по военным музеям Европы, и нам обязательно попадутся малость доработанные в плане удобства применения обрезы винтовок Krag-Jorgensen и MAS Mle36, использовавшиеся по их прямому назначению бойцами норвежского и бельгийского Сопротивления. Можно уважительно оценить масштабы подпольного производства
9-мм пистолетов-пулемётов в Польше – в 1942-44 гг. более 1300 их единиц было собрано буквально под самым носом у оккупантов для нужд партизан Гвардии Людовой и Армии Крайовой. Выпуск самодельного оружия и частей к нему активно и бесстрашно вёлся в городских кварталах и мастерских Варшавы, на «фабрике №5» в Кракове, на заводах в Радоме. В основном, это были различные вариации на тему английской системы STEN. Точные копии и подражания, отличавшиеся и по виду, и по качеству, делались Юлианом Дуракиевичем, Стефаном Якубовским, Хенриком Дуткиевичем. Пистолеты-пулемёты Blyskawica, Liquidator Зигмунда Дидо, KIS Поликарпа Рыбицки, Витольда Шафрански и Станислава Скорупки, STEN PM Конрада Ярнушкиевича и Йозефа Каплера, KOP/PAL Эдварда Влочковского и Стефана Навроцки заслужили в жарких боях варшавского восстания 1944 года репутацию надёжного и неприхотливого оружия. Собирали порядком упрощённые варианты и без того простых STENов также деловитые подпольщики Дании. «Безумству храбрых поём мы песню…».
Однако самое время вернуться домой, в Россию-матушку. Нам всегда было, есть и долго будет, чем гордиться. Конечно же, благодаря загадочной русской душе, нестандартному мышлению и умелым рукам…
Чудо-пресс
Как уже говорилось в первой серии, с патронным снабжением партизанских формирований Белоруссии и северо-западной Украины частенько имели место быть определённые трудности. Даже в крупных «центровых» соединениях, имевших перманентную связь с «Большой землёй», огромная потребность личного состава в боеприпасах к отечественному стрелковому оружию удовлетворялась лишь частично и крайне эпизодически. Тысячи телеграмм с настоятельными требованиями обеспечения отрядов и бригад 7,62-мм пистолетными и винтовочно-пулемётными патронами бойко шли в ЦШПД, в них открытым текстом говорилось, что ввиду малых запасов боеприпасов операции партизан не могли достигнуть желаемого размаха. Что делать и как дальше жить? Удивительно, но счастливому разрешению некстати возникших патронных проблем в определённой степени поспособствовала крайне нетривиальная идея П.К. Пономаренко о практическом использовании захваченных партизанами трофейных немецких патронов. Как вы догадываетесь, для стрельбы из «табельных» образцов советского стрелкового оружия.
Первые опыты, правда, не удались – вплотную занявшимся по заказу ЦШПД реализацией этой достаточно абсурдной мысли (уж больно разительно отличались по своей конструкции, калибру, линейным размерам и способу фиксации в патроннике оружия наши и немецкие боеприпасы) специалистам оборонных заводов пришлось вволю поэкспериментировать с переснаряжением стреляных отечественных гильз, используя в этом увлекательном процессе некоторые элементы немецких патронов – капсюли, порох, обжатые до нужного калибра пули. Конечно, трудоёмкость оказалась слишком высокой, технология – сложной, эффективность – низкой, особенно если учесть, что все работы по переснаряжению патронов предполагалось вести в лесных оружейных мастерских силами самих партизан.
В 1942 году на волне трудового энтузиазма одно из московских конструкторских бюро Народного Комиссариата Вооружения Союза ССР (а именно ОКБ-44) всерьёз озаботилось животрепещущей темой под вполне конкретным шифром «Изыскание метода использования трофейных винтовочных и пистолетных патронов для стрельбы из отечественного оружия в условиях партизанских отрядов». Результатом ударной работы коллектива бюро в составе начальника Забегина Александра Иосифовича, главного инженера Поташника Семена Исааковича, начальника опытного цеха Гришина Александра Прокофьевича и технолога Безыменского Моисея Яковлевича стал поистине уникальный механизм – винтовой ручной пресс ВП-1.
Это было переносное 23-килограммовое цельнометаллическое приспособление для механической переработки германских пистолетных патронов 9х19 Parabellum и винтовочно-пулемётных 7,92х57 Mauser с целью дальнейшего их применения для ведения стрельбы из отечественных пистолетов и пистолетов-пулемётов под патрон 7,62х25 ТТ и, соответственно, винтовок под патрон 7,62х54Р. Планируемая переработка подразумевала полное использование всех элементов трофейных патронов – гильз, пуль, пороховых зарядов и капсюлей. Эстафета технологического процесса состояла из пяти основных этапов: разрядка патронов, переобжим гильзы, откуска гильзы (для винтовочных патронов), калибровка пули (для пистолетных патронов – после переобжима цилиндрической гильзы до бутылочной формы, высадка опорного ската пули, являющегося «ведущим пояском, обеспечивающим форсирование пули при прохождении через канал ствола оружия») и, наконец, сборка переработанных элементов в новый патрон. Если описывать работу прибора без подробностей, вкратце, то получается такая картина маслом. При использовании соответствующих формообразующих матриц из набора рабочего инструмента германская гильза, скажем, винтовочная, последовательно обжималась в прессе до конфигурации верхней части, характерной для отечественной гильзы. Следующей операцией (снова с помощью соответствующих матриц) шёл обжим пули до нужного калибра, и завершалось всё описываемое «безобразие» окончательной сборкой полученных частей в единый патрон (включая немецкий порох).
Согласно официальным отчётам, «проведённые заводские и полигонные испытания переработанных трофейных патронов стрельбой из отечественного оружия показали высокие боевые качества патронов и нормальную работу оружия». При этом внесения каких-либо изменений в детали оружия для стрельбы переделанными пистолетными патронами не требовалось. Что касается винтовочных патронов, то из-за отсутствия выступающего фланца на переработанных гильзах настоятельно рекомендовалась подгибка выбрасывателей затворов винтовок. По тем же техническим причинам автоматическая стрельба из пулемётов системы Максима новыми патронами была невозможна…
Промышленный выпуск оригинальных и крайне полезных приборов ВП-1 наладили в Коврове. Трудовые успехи персонала станкостроительного производства Государственного Союзного ордена Трудового Красного Знамени завода №2 им. К.О. Киркижа Наркомата вооружения неплохо иллюстрирует докладная записка начальника оперативного отдела ЦШПД полковника И.И. Наумова от 3 февраля 1944 года: «…После всестороннего испытания указанного прибора была изготовлена партия в количестве 175 приборов, направлено в тыл противника в партизанские отряды и по сведениям, полученным от командиров партизанских отрядов, Центральному штабу известно, что эти приборы нашли своё практическое применение в отрядах по переделке трофейных патронов для стрельбы из отечественного оружия, в частности в отрядах т.т. ЯХОНТОВА, ПЕРЕПЕЧКИНА, КОЗЛОВА и в других отрядах.
Из отрядов тов. КОЗЛОВА имеется телеграмма, из которой видно, что его отрядами в июне-августе месяцах 1943 года переработано немецких 9 мм. патронов ТТ под калибр 7,62 мм. пистолета-пулемёта ППШ – 300.000 шт., винтовочных 7,92 мм. под калибр 7,62 мм. винтовки обр. 1891/30 г.г. – 120.000 шт.» (стилистика и орфография оригинала сохранены).
