Помоги ружью сам
Июнь 2009 / В. Шульц / Молодому охотнику
Эта статья родилась под впечатлением одного эпизода, который произошёл несколько лет назад. Автор однажды купил в букинистическом магазине когда-то «особо секретную» книгу выпуска 1943 года «Ремонт и обслуживание пулемёта ШКАС». В ней даются рекомендации по приведению пулемёта в рабочее состояние в полевых условиях. Книга увлекательная, и главный её мотив – ОРУЖИЕ ДОЛЖНО РАБОТАТЬ!
На охоте происходят разные, порой совершенно непредсказуемые ситуации, когда оружие перестаёт стрелять. Причин этому может быть много: оружие попало в воду, болото, упало с высоты, на него наступили, наехала машина, в ствол попал снег, земля, или песок. Всего не перечислишь, но в результате ружьё перестало работать и требует вмешательства специалиста. Однако нередко обстоятельства складываются так, что мастера рядом нет, а впереди несколько дней охоты.
Прежде всего надо внимательно осмотреть оружие и установить наличие внешних повреждений. Бывают моменты вполне банальные, когда в «трущиеся» части ружья попали посторонние предметы, удаление которых устранит неисправность, и ружьё будет нормально функционировать. В любом случае надо определить причину поломки и решать, как её ликвидировать.
Основное условие при ремонте ружья – не торопиться! Спешка или просто небрежность могут привести к порче и даже разрушению ружья. Поэтому аккуратность, внимание и тщательность – непременные условия при устранении обнаруженных погрешностей.
Если необходимо разобрать ружьё в полевых условиях, надо расстелить однотонную материю и все манипуляции с оружием производить только над этой подстилкой. Отвинчивая шурупы и винты, следует использовать отвёртки, максимально соответствующие шлицам. При наличии люфтов хорошо бы пользоваться лезвием отвёртки, иначе можно сорвать шлицу на головке винта, и отвернуть его будет вообще невозможно. Остерегайтесь этого обстоятельства, так как в противном случае придётся высверливать винт.
При разборке оружия необходимо последовательно раскладывать части оружия, винты, пружины, детали. Особенно внимательно и аккуратно обращайтесь с пружинами. Одно неосторожное движение, ослабление внимания – и пружина вырывается из своего посадочного места, улетает, причём обычно навсегда. Поэтому разумно устанавливать с правой стороны от своего рабочего места матерчатый экран. Это не повредит.
Далее. Разбирая механизм ружья, тщательно запоминайте место каждой детали и взаимодействие её с другими деталями или частями оружия, что очень важно при сборке ружья.
Разобрав ружьё, надо внимательно осмотреть детали, протереть их ветошью, смазать оружейным маслом. Нужно обращать большое внимание на состояние деталей. Причинами отказов могут быть механические повреждения: сколы металла, трещины, сработавшиеся, стёртые грани. Это также касается исследования пружин, рычагов взводителей, деталей ударно-спускового механизма. Дело в том, что сейчас металл для изготовления этих деталей имеет более низкие пороги допусков, что снижает общее качество оружия.
При анализе состояния деталей двуствольного оружия нужно сравнить парные детали и, обнаружив отличия, правильно поставить диагноз неисправности. Выявив причину отказа оружия, можно пойти двумя путями: а) обеспечить работу хотя бы одного ствола; б) попытаться устранить неисправность. При деформации взводителей можно попробовать восстановить их в нормальное положение путём подгиба или расклёпывания деформированной части. Надёжность такой детали, конечно, будет ниже, но первое время с голоду не помрёте. То же касается подгиба севших пружин. Но надо сразу оговориться, что использовать такое оружие на серьёзной охоте нельзя.
После попадания оружия в воду случаются самые разные деформации ложи, особенно щёчек, между которыми расположен механизм ружья. Бывает, что они расходятся в стороны на сантиметр даже без трещин шейки ложи. В этом случае надо примотать к шейке ложи два бруска, разместив их вдоль щёчек, спереди стянуть их скруткой и подвесить ложу днём на солнце, а вечером недалеко от костра. Через 3-4 дня ложа вернётся в первоначальное состояние, и можно будет собирать ружьё. При образовании трещины шейки ложи вдоль, необходимо стянуть её мокрым суровым шпагатом или хлопчатобумажной верёвкой. При высыхании стяжка даст усадку и прочно стянет шейку ложи. Позднее, уже в домашних условиях, можно будет проклеить шейку эпоксидной смолой и поставить нагель. Заканчивая эту часть, считаю необходимым предупредить, что есть импортные ружья, которые разбираются только во взведённом состоянии, поэтому, когда колодка ружья не выходит из передней части ложи, следует взвести курки оружия.
Приведу ещё рецепт сохранения деревянных частей оружия. После удаления прежнего покрытия дерева ложи и цевья, надо их отциклевать для удаления забоин, царапин и обработать мелкозернистой наждачной бумагой до глянцевого состояния. Приморить, причём с помощью интенсивного растирания тряпкой довести дерево до однородного окрашивания. Просушить в течение суток. Затем, отполировав тряпкой, покрыть составом такого содержания: скипидар (или бензин А98) – 10 частей; воск пчелиный – 4 части; канифоль – 2 части; льняное масло (варёное) – 2 части.
Раствор в паровой бане нагреть до 80˚С, разогреть дерево над источником тепла до 40-50˚С, а затем тампоном нанести горячий раствор на деревянные части ружья в два прохода и оставить на сутки. После этого войлоком или сукном отполировать дерево до блеска.
Последнее замечание по чистке оружия (нарезного и гладкоствольного). После стрельбы каналы стволов лучше всего промыть крутым кипятком (стволы оборачиваются тряпкой, чтобы не обжечь руки), протереть насухо чистой тряпкой, а потом смазать ветошью слегка смоченной нейтральным маслом. Чистку проводить до исчезновения нагара. Потом ружьё нужно смазать, а через день повторить процедуру.
Большая сенсация в малом калибре
Июнь 2009 / И. Шайдуров / Крупным планом
Впервые за 123 года своей истории фирма Carl Walther будет выпускать по лицензии оружие другого производителя – винтовку M16 и карабин М4 в калибре .22. В 2008 году New Colt Holding Corp. и Carl Walther GmbH подписали соответствующее лицензионное соглашение. При этом, помимо традиционных поставок на американский и европейский оружейные рынки, «Вальтер» выразила желание экспортировать новое оружие и во многие другие страны, в том числе Российскую Федерацию.
Ситуация на оружейном рынке Германии чем-то напоминает поединок высококлассных боксёров: чтобы сохранить равновесие в счёте, на удачную атаку соперника атлет должен немедленно отреагировать ответным ударом. Когда один из «тяжеловесов» немецкой оружейной индустрии Heckler & Koch наградила своих конкурентов тяжёлым «хуком» в виде тактической винтовки HK 416/417 – своего рода оберндорфской вариацией на тему М16, другой их извечный соперник Сarl Walther тоже не остался в долгу. «Хитом» и ответным ударом ульмских оружейников в 2009 году должна стать также их собственная версия винтовки M16, выполненная, однако, в другом калибре – под малокалиберный патрон кольцевого воспламенения .22 LR. Для этого в прошлом году немецкая фирма впервые заключила лицензионный договор с американской компанией New Colt Holding Corp. на производство винтовок M16 и карабинов М4.
M16 можно любить или нет. Можно часами спорить, что лучше: автомат Калашникова или M16? Но просто невозможно не признать, что создание Юджина Стоунера – оружие культовое и легендарное, твёрдо завоевавшее за 50-летнюю историю репутацию «бренда» на оружейном рынке. В 80-ти странах мира она принята на вооружение армии, полиции и сил спецподразделений. Благодаря хорошей меткости и удачной эргономике, полуавтоматические варианты винтовки M16 завоевали значительную популярность на гражданском рынке. Этому способствовала и технологичная конструкция винтовки с широким использованием алюминиевых сплавов и пластмасс, штампованных и литых деталей, позволяющая достичь относительно невысокой цены и без особых усилий организовать лицензионный выпуск оружия на других предприятиях. Коммерческие варианты M16 покупаются не только для спорта, тренировок, самообороны или коллекционных целей, но и часто просто любителями развлекательной стрельбы. Круг последних мог быть значительно шире, особенно в Европе, если бы не проблема боеприпаса. Например, в Германии патрон .223 Rem (5,56 x 45 мм) относится к категории военных боеприпасов, и стрельба им разрешается только на специально сертифицированных стрельбищах. Отсюда возникла идея сделать ещё и полностью «гражданский» коммерческий вариант, выполнив винтовку в другом, невоенном калибре.
Эта мысль достаточно давно витала в воздухе, и даже автор данных строк однажды впал в соблазн реализации подобного проекта. Ровно десять лет назад я был руководителем одной из дипломных работ на кафедре «Стрелковое оружие» Ижевского технического университета. В то время как дипломанты выбирали типовые темы, касающиеся модернизации или разработки образцов из производственной программы «Ижмаша» либо «Ижмехзавода», мы со студентом Костей Бочкарёвым решили выполнить совершенно необычную задачу – спроектировать самозарядный карабин калибра .410 на основе винтовки M16. Благо в музее кафедры имелось несколько образцов американской винтовки, по которым можно было сделать все необходимые чертежи и расчёты. Хотя речь шла всего лишь об учебном проекте, представлять его надо было на суд всей ижевской конструкторской элите. В тот год состав ГЭК был просто «звёздным» – председательствовал создатель автомата «Абакан»
Г.Н. Никонов, а рядовыми членами были, помимо старых «зубров» – доцентов и профессоров оружейных кафедр, главные и ведущие конструкторы «Ижмаша» или «Ижмеха». Мы с волнением ждали решение маститой комиссии относительно нашего «непатриотичного» проекта, тем более что ему изначально предстояло остаться только в чертежах – слишком был оторван от производственных реалий ижевских предприятий. Другие дипломные разработки, выполнявшиеся в стенах заводских КБ, весьма часто воплощались в металле, а результаты некоторых из них украшают даже полки оружейных магазинов. Но защита Кости стал маленькой сенсацией: и сама идея, и её конструктивная реализация были полностью одобрены комиссией, а проект «Caйги-M16» был удостоен отличной оценки и признан лучшим. После защиты Константина (который, откровенно говоря, был не лучшим студентом) буквально разрывали на части главные конструкторы заводов, стремясь заполучить автора диплома в своё КБ. Хотя «Сайга-М16» и не вышла за рамки дипломного проекта, высокая её оценка наглядно показала, какой коммерческий потенциал кроется в идее создания «демилитаризованной» версии американской винтовки и сколь сильно влияние бренда М16 даже на лучшие отечественные оружейные умы.
И вот спустя десятилетие этот замысел получил практическое воплощение, правда, несколько в другом исполнении и совсем у других авторов. Пионером проекта Сolt Tactical Rimfire – реплики винтовки Colt M16 под патрон .22 LR – стал Вульф Пфлаумер, один из совладельцев компании UMAREX. Ему принадлежит идея соединить дизайн прославленной тактической винтовки с экономичным малокалиберным боеприпасом. Хотя ряд фирм США выпускают комплекты для переделки винтовок AR-15/M16 под малокалиберный патрон, такие наборы, состоящие из вкладного стволика, затвора и магазина, производятся в основном по заказам, достаточно дороги (стоят порядка 250 U$) и не слишком популярны из-за необходимости пристрелки оружия при монтаже и демонтаже комплекта. UMAREX же хорошо известен как крупнейший производитель газовых и пневматических реплик оружия различных фирм. С приходом в группу компаний UMAREX фирм Carl Walther и Hämmerli, специализирующихся на разработке и производстве спортивного оружия под малокалиберный патрон, было решено расширить спектр предлагаемых реплик и моделями под патрон .22 LR. Первой ласточкой фирмы среди «мелкашечных» стала модель Hämmerli Sport 22SA, выпущенная компанией UMAREX USA на американский рынок в 2008 году. Следующий шаг был вполне логичен: что выбрать, кроме «кольтовских» винтовки М16 и карабина М4, в качестве малокалиберного клона для компании, традиционно ориентированной на американский оружейный рынок? Сам Вульф Пфлаумер так комментирует свой выбор: «Лидером в области военного и полицейского оружия является «Кольт», и для меня большая честь иметь данную компанию в качестве партнёра в нашем проекте для гражданского рынка».
Разработка винтовки Сolt Tactical Rimfire была поручена конструкторскому бюро фирмы Carl Walther, входящей в состав группы предприятий UMAREX. Здесь дело не столько в особых отношениях Вульфа Пфлаумера к ульмской марке (Пфлаумер является крупным коллекционером оружия «Вальтер» и своего рода патроном фирмы), сколько в специализации Carl Walther. В последние годы «Вальтер» сосредоточила усилия на разработке спортивно-тренировочного оружия, и доля выпускаемого ею оружия под малокалиберный патрон составляет около 50%. Выпуск оружия под патрон .22 Long Rifle является давней традицией Carl Walther. Практически все самозарядные пистолеты фирмы, начиная с «Полицай-Пистоле», имели малокалиберные учебно-тренировочные версии.
Человеку непосвящённому переделка военного оружия калибра 5,56х45 мм в гражданский вариант под 5,6-мм малокалиберный патрон может показаться заданием не слишком серьёзным – требуется лишь изменить конструкцию ствола, затвора и магазина да немного доработать спусковой механизм для исключения режима автоматической стрельбы. К тому же схема автоматики значительно упрощается – вместо газоотводного двигателя можно применить наипростейший инерционный затвор. И всё же у разработчиков оружия под патрон .22 LR есть ряд «подводных камней», делающих конструирование оружия в данном калибре далеко не самой лёгкой задачей. Причём наиболее существенная проблема – боеприпас оружия.
Патрон .22 Long Rifle – универсальный тип боеприпаса, применяющийся для спорта, охоты, самообороны, тренировочной и развлекательной стрельбы и даже, хотя и очень ограниченно, в военных целях (в бесшумном оружии). За более чем 150 лет .22LR было создано множество его модификаций, количество которых, равно как и число производителей в разных частях света, уже не поддаётся точному учёту. Разнообразие типов патронов и их производителей вызывает серьёзный разброс характеристик боеприпаса. Так, например, начальная скорость у .22 LR разных марок может изменяться в пределах от 200 до 360 м/с. Подобная разница скоростей приводит к проблемам при проектировании двигателя автоматики, является неблагоприятной и с внешнебаллистической точки зрения – V0 может лежать как в дозвуковом диапазоне, так и в области сверхзвуковых скоростей.
Создателям Сolt Tactical Rimfire была поставлена задача разработать винтовку, которая бы «переваривала» большинство патронов разных фирм-производителей и различного исполнения (создать автоматическое оружие данного калибра, надёжно работающее при всех существующих типах патронов, просто невозможно). Задача была успешно решена и, по словам Карла-Хайнца Лютера, вице-президента фирмы по продажам и маркетингу, автоматика винтовки надёжно функционирует более чем при 80% типов патронов .22 LR, встречающихся на мировом рынке. При этом винтовка даже допускает применение патрона типа .22HV с повышенной начальной скоростью, который, вообще говоря, считается другим видом боеприпаса.
Всего на разработку Сolt Tactical Rimfire Д. Ригеру потребовалось около года. Впервые винтовка была представлена в США в начале 2009 года на Shot Show в Орландо (к этой дате и было запланировано окончание разработки). Европейская презентация винтовки была проведена в марте этого года на IWA-2009 в Нюрнберге вместе с другой новинкой от Carl Walther – пистолетом PK 380 под патрон 9×17 «Курц». Однако своему малокалиберному детищу руководство фирмы всё же уделяло значительно больше внимания. Сообщалось, что в Германии розничная цена для винтовки будет в пределах 600 евро. Повторюсь, эта цена была названа только для немецкого рынка, так как в других странах она зависит от множества факторов и, естественно, может отличаться в ту или иную сторону. Кроме того, как показывает опыт, первоначальная цена обычно завышена, и, когда начальный ажиотажный спрос падает, можно смело ожидать её снижения ещё на 100-200 евро. Первые поставки винтовки будут осуществлены в США и запланированы на апрель этого года. Появление Сolt Tactical Rimfire в оружейных магазинах Германии должно произойти несколько позже, в мае-июне 2009 года.
Феномен Fabbri
Июнь 2009 / Редакция / Крупным планом
Знатоки утверждают: ружья от Fabbri – это возведённые в абсолют английская основательность, немецкая педантичность, французская элегантность и итальянская романтичность. Не в этом ли заключается непостижимый феномен Фаббри?
Иво Фаббри родился в 1928 году в местечке Поггио Берни, провинция Форли. Эта местность дала Италии таких талантливых оружейников, как Дзанотти, Тоски, Кортези. Так что страсть к оружию была у Иво в крови. Живя в деревне, он, естественно, много охотился и имел иногда возможность держать в руках дорогие английские и французские ружья – гордость местных охотников. Увлечённость стрельбой, оружием и механикой привела к тому, что ещё подростком он изготовил два дробовика чуть ли не из подручных материалов.
Однажды после работы Фаббри зашёл в местную мастерскую Дезенцани. Он давно присматривал себе охотничье ружьё и в этот раз попросил мастера показать несколько моделей. Осматривая ружья, Иво обнаружил недостатки конструкции во всех показанных ему образцах. Впервые встретив такого привередливого покупателя, опытный оружейник Дезенцани в сердцах предложил Фаббри сделать ружьё самому. Совет пришёлся как нельзя кстати. Раздумывая над конструкцией будущей двустволки, Иво познакомился с Даниэлем Перацци, и тот предоставил в его распоряжение мастерскую и станки. Так для Фаббри началось сотрудничество с известным оружейником, которое в конце концов привело к созданию знаменитой спортивной вертикалки MX8, прославившей на весь мир марку Perazzi. Именно с этим бокфлинтом, спроектированным Фаббри и изготовленным в цехах Perazzi, Энньо Маттарелли завоевал золотую медаль на Олимпийских играх в Токио. После этого Иво понял, что созрел для собственного дела.
Свою маленькую мастерскую Фаббри открыл под Брешией в 1965 году. Через четыре года оружейник перебрался в нынешнюю мастерскую в Кончезио. Ныне фирма выпускает около 30 ружей в год. Увлечённость оружием передалась и сыну Фабри – Туллио, он выполняет сегодня ответственную роль координатора всей компании.
И прежде, и особенно теперь очень редко встречаются штучники, делающие для своих ружей абсолютно все детали. Даже самые знаменитые из них обычно лишь собирают у себя ружья, стволы и механизмы для которых изготавливаются в цехах более крупных производителей. А вот в мастерской Fabbri умудряются выполнить весь производственный цикл. Безусловно, приходится рассчитывать только на самих себя. Зато заказчик абсолютно уверен, что лучшего ружья за такую цену ему уже не сделает никто. И это именно то, что в Италии называют «феноменом Фаббри».
Нынешнее предприятие Fabbri – современное двухэтажное здание. На первом этаже размещена механическая мастерская с необходимым парком станков. Здесь, как говорилось, делают абсолютно все детали, идущие на сборку, вплоть до мелких винтиков. Понятно, поточным методом они не производятся, а некоторые вообще могут быть изготовлены исключительно вручную. На первом этаже делают и стволы, которые проходят все этапы обработки: от прутка-заготовки до полностью готового ствольного блока, включая закалку, отпуск, воронение и т.д. Эта особенность производства обеспечивает оперативный контроль над качеством на всех стадиях создания ружья. Контролируются даже такие операции как ручная доводка, полировка, сборка…
Сегодня ружья от Fabbri доступны немногим, главным образом, из-за ограниченности их выпуска. Внешне каждое выглядит на миллион долларов. Одна гравировка чего стоит! На самом деле цена ружей итальянца произвольная, в том смысле, что при оформлении заказа клиенты никогда её не обсуждают. Цена может быть и $2,5 тысячи, и в 100 раз больше. В любом случае покупатель уверен, что получает капитально сработанную вещь и, что называется, «на все деньги». То есть каждый выложенный за ружьё доллар, евро или фунт стерлингов обеспечивается максимальной долей потребительских качеств – живучестью, надёжностью, эстетикой, безопасностью, боем… Ну а кроме всего прочего заказчик делает исключительно выгодное капиталовложение. Ведь цена «Фаббри» со временем только растёт.
«Чистая порода», или сказание о народном «Маузере»
Июнь 2009 / С. Челноков / Твоё ружьё
Возвращаясь к теме утилитарного оружия, невозможно пройти мимо целого пласта нетрадиционных и самодостаточных охотничьих систем – конверсионных переделок военных винтовок в коммерческие гладкостволки. Казалось бы, что о них вновь и вновь говорить? Да ответ простой. Реальное боевое прошлое ружья и его никем не выдуманная военная история будоражат умы и, конечно, делают переделки, при всей их простоте и лаконичности, оружием с душой, чего порой не хватает настоящим и более знаменитым огнестрельным собратьям.
Россия и СССР, из-за особенностей оружейного производства исключительно на казённых оружейных заводах, дали миру подавляющее большинство «утилитов» на базе военного оружия. Принято считать, что ружья-переделки создавались только для охотников как дешёвый заменитель полноценного охотничьего оружия, но всё-таки охота не первопричина их появления, а следствие: в первую очередь такие ружья требовались оружейным заводам, интересы охотников были вторичны. При отсутствии госзаказов на военное стрелковое оружие и без финансирования предприятия были вынуждены сокращать количество рабочих мест и любыми способами сохранять остатки квалифицированных кадров. Путь был один – массово производить охотничье оружие под контролем и при поощрении государства, которое законодательно утверждало конверсию, ассортимент и ценообразование. Так было во времена сокращения заказов на винтовки «Бердан» №2 перед грядущим перевооружением в конце 80-х годов XIX века. Так было после окончания перевооружения Русской армии трёхлинейными винтовками образца 1891 года в самом начале XX-го. То же самое происходит практически и в настоящее время: «сайги», «вепри», «тигры» и многочисленные резинострелы, являющиеся прямыми наследниками передельного оружия, призваны самим фактом своего существования помочь родному предприятию в трудные времена. И в этом случае охота уходит на второй план. Задачи те же, что и 100 лет назад – сохранить кадры и производство. Гладкоствольные ружья, изготовленные на базе военных винтовок, независимо от страны-производителя и исходного материала, будь то родоначальник – «Бердан», либо «Крнка», трёхлинейка Мосина, «Маннлихер», «Лебель», «Гра», «Маузер» или «Арисака», традиционно классифицируются у нас в стране под истинно народным названием – «берданка». Что тому виной: основной ли признак – наличие продольно-скользящего поворотного затвора у одного из самых известных представителей переделочного оружия винтовки Бердана, или генетически заложенная народная память о нём, сложно сказать. Тем более слово «берданка», конечно, благозвучнее, нежели «переделка». Скорее всего, повлияло всё вместе. Но что выросло, то выросло. Сначала говорят: «Берданка». А затем уже начинают разбираться, что имеется в виду – старая ли «фроловка» на базе трёхлинейки или новодельный ТОЗ-20-01. Естественно, передельные ружья выпускались не только на родине слонов, другие страны также были замечены в серийном производстве подобных систем и достигли в этом определённых успехов.
Германия не стала исключением, её подтолкнул на переделку военных винтовок Версальский договор, ограничивавший как численность вооружённых сил страны, так и количество оружия, требующегося для них. Оружейные предприятия были вынуждены выживать и искать способы получения прибыли, что и привело к появлению коммерческих гладкостволок, сделанных на базе основной винтовки Рейхсвера – «Маузера» образца 1898 года. Первой «отметилась» в переделках 98-х в 1919 году фирма братьев Ремпт (Rempt) REMO-Gewehrfabrik.
Добротные ружья, названные REMO по имени фирмы-производителя, стали популярны, и это, видимо, заставило задуматься другие профильные предприятия о производстве подобного оружия.
Уже через год начинается массовый выпуск передельных ружей бюджетного класса (как конкурентный ответ более дорогим ружьям REMO) под торговой маркой GEHA сразу несколькими объединившимися фирмами: Geco (Gustav Genschow), Adamy Gebrueder, Heym Gebrueder, при участии Waffenfabrik Simson, Krupp Werke и Gustloff-Werke. По другим данным, аббревиатура GEHA как дистрибьюторское название родилось из наименований фирм-основателей и идеологов объединения ради совместного выживания – Густава Геншоу, братьев Хейм и братьев Адами (Genschow-Heym-Adamy). Ружья изготавливались в «ходовых» калибрах – 20, 16 и 12, с патронниками длиной 70 мм и различной длиной стволов (от 26 до 32 дюймов). По неподтверждённой информации ружья GEHA выпускались также в «карабинном» варианте с укороченными до 20 или 24 дюймов стволами. Производство передельных ружей REMO и GEHA продолжалось до 1933 года, то есть до момента, когда Германия, игнорируя Версальские ограничения, взяла курс на увеличение вооружённых сил и наращивание военного производства. Оружейникам стало не до коммерческих гладкостволок, игры закончились, нужно было делать много настоящих «маузеров». К тому же фирмы основных «игроков» – Geco и Simson, были слиты с Gustloff-Werke из-за неподходящей новому режиму национальности их владельцев.
Насколько ружья GEHA были распространены в СССР в довоенный период, трудно сказать, существуют лишь отрывочные сведения об их реализации через сеть магазинов «Торгсин» («Торговля с иностранцами»), но была ли их продажа массовой неизвестно. Гладкоствольный «маузер» – редкий зверь в наших краях, но кое-что сохранилось, и даже в приемлемом состоянии. Что и позволило подробно изучить матчасть и сделать тестовый отстрел немецкого ветерана «класса берданка» подвида «Маузер».
По существующей легенде, наш экземпляр ружья GEHA был завезён на территорию СССР во время войны немецкими войсками, где и остался после оккупации как трофей на вечное поселение. В любом случае, независимо от способа пересечения границы, ружью была уготована нелёгкая жизнь: нужно было отрабатывать за дела прежних владельцев, и его активно использовали по прямому назначению. Путь у ружья был один, как у любого утилита, который рождается, чтобы работать, а потом умереть солдатской смертью. Оно должно было сгинуть в заботливых лапах коррозии, но сохранилось, причём благодаря вмешательству в его конструкцию народных умельцев. Это редкий случай.
Обычно после народного тюнинга оружие умирает безвозвратно: культура мастеровых, способных починить часы с «кукушкой» с помощью кувалды и пары гвоздей, уже навсегда утеряна, и не одна механическая птица смолкла навеки, не сказав последнее «ку-ку», и не одно ружьё после такой починки превратилось в металлолом. Но произошло чудо – ремонт был, и не один. Причём в лучших традициях, с участием ударного инструмента, но всё-таки с прямо противоположным результатом – «золотые» руки настолько изменили саму идею системы, что превратили ружьё в однозарядную шомполку центрального боя. Точнее, если зарядить его можно обычным порядком, то разрядить без участия шомпола или извлечь гильзу из патронника стало невозможно: «родной» выбрасыватель был совсем исключён из процесса экстракции. Правда, к чести умельцев и на радость нам, остался на штатном месте.
По всей видимости, когда прошли тяжёлые послевоенные времена, проще стало и с хорошим охотничьим оружием. К «нашему» ружью был потерян интерес со стороны пользователей, и его отправили на пенсию. Но лишь поэтому оно и выжило, хотя за время активной службы, судя по общему состоянию, получило зверский настрел в самом прямом смысле: чем и сколько из него стреляли можно только предполагать.
Итак, переделочное ружьё GEHA на базе системы Mauser Gewehr 98. Калибр – 16 (патронник 70 мм). Магазин на один патрон. Схема заряжания «1+1», то есть один патрон в магазине, один – в стволе. Ствол длиной 51 см, сверловка – «цилиндр». Куда подевалась остальная часть ствола неизвестно, но она была, так как есть клейма отстрела ствола с дульным сужением. При явно «бумажной» толщине ствола в районе дульного среза неудивительно, что часть его исчезла в неизвестном направлении, не выдержав тягот и лишений, связанных с длительной эксплуатацией. Забегая вперёд, отмечу: ружьё очень резкое, что характерно для одностволок, но в случае с GEHA даже в укороченном варианте бой можно охарактеризовать как «сверхрезкий». Видимо, создатели знали, что делали, когда применили тонкостенный ствол с диаметром канала 16,8 мм. Масса ружья при таком стволе и короткой ложе 2 кг 750 граммов. Причём при таких параметрах ружьё великолепно сбалансировано.
Система GEHA интересна во всех отношениях, и по происхождению и по конструкции. Основа маузеровская, но остальное требует отдельного рассказа, поскольку применение охотничьего патрона и определило все изменения оригинальной системы, изначально рассчитанной под бесфланцевый военный боеприпас. Связанные со сложностями подачи и экстракции проблемы фланцевой гильзы были решены весьма остроумно, но с большими переделками, нехарактерными, скажем, для ружей на базе винтовки Мосина, которые изначально рассчитаны на применение фланцевого патрона.
История ружей GEHA достаточно туманна, поскольку производились они в трудные «версальские» времена, и, несомненно, белые пятна в их истории появились ещё в те непростые годы. Весьма загадочный факт: на нижней части затворной коробки ружья стоит клеймо BAYARD, что указывает на бельгийскую оружейную фирму как на производителя. Все ружья снабжены бельгийским клеймом или только часть их? Автору неизвестно, но западные источники указывают на этот факт как на систему. Тем не менее все остальные клейма (технологические, приёмочные и контрольных отстрелов) для промежуточного и готового изделия стандартные германские, принятые к обязательному исполнению с 1893 года и просуществовавшие до 1939 года.
Бытует мнение, что производством «маузеровских» затворных коробок занималась компания «Пипер-Байярд», а германские фирмы делали всё остальное, включая стволы и окончательную сборку ружей. Это кажется маловероятным, так как теряется весь смысл переделочного оружия – затраты на производство новых деталей несоизмеримо больше, чем переделка старых. По другим источникам, компания «Пипер-Баярд» лишь участвовала как посредник в операциях по перемещению винтовок «Маузер» с арсенала Шпандау в Бельгию и назад к производителям гладкостволок. По отсутствию клейм, характерных для германского военного оружия, включая войсковое клеймение по принадлежности к роду войск/подразделению, можно лишь предположить, что бельгийцы могли заниматься разборкой «геверов», удаляли прежние клейма, ставили своё, после чего запчасти пересекали границу Германии в обратном направлении как продукт BAYARD. Или винтовки «Маузер» вообще не покидали пределов Германии, а клеймились как бельгийские прямо на месте, по «месту жительства». Второе кажется наиболее вероятным, поскольку реэкспортные операции, игра с налогами и таможенными пошлинами как источник прибыли придуманы деловыми людьми задолго до того, как начались процессы «ускорения» и «перестройки». Таким образом, однозначно определить место и время появления «исходника» сложно, но то, что в прежней жизни ружьё GEHA было самым настоящим «98-м гевером», нет никаких сомнений.
Объём произведённых переделок впечатляет. Значительным изменениям подверглись практические все основные детали: ложа, нагель, затворная коробка, затвор, магазин, отражатель, добавлены новые детали, несвойственные системе Маузера. Ложа ореховая, укорочена, нижняя часть приклада срезана, разделана под «ластохвост», на него вклеен новый кусок комлевого ореха и обработан под прежние габариты приклада. Затылок приклада стальной, «геверовский». Задняя антабка также оригинальная, врезана в новую вклейку на прежнем месте. «Бочонок» для разборки затвора удалён, а на его место установлен двусторонний шильдик с торговой маркой GEHA. Ствольный желоб также профрезерован, в него вклеена деталь из «белого» дерева (берёзы или ясеня) и вновь разделан под размеры ствола 16-го калибра. Номер ложи набит по этой вклейке. Переднее ложевое кольцо и антабка скорее всего не «родные», а достались ружью в советский период его жизни по наследству от какого-то другого оружия. По крайней мере, размеры кольца и цевья явно не совпадали, и наши люди периодически осаживали его по месту молотком или иным «тупым и тяжёлым предметом». В нагеле сделана выборка под осевую часть отсечки магазина, что, несомненно, ослабило конструкцию – его прогиб под действием отдачи на этом ружье тому подтверждение. Да-да, отсечки! Мы не оговорились, хотя это и звучит кощунственно применительно к «Маузеру» и напоминает трагическую фразу из старого советского фильма: «Господа! У белой женщины чёрный ребёнок!». Немецкие конструкторы оставили схему магазинного питания, но применили для фиксации единственного патрона в магазине совершенно нехарактерную деталь – отсечку (!). Усердно пинаемую мыслителями как эксклюзивный примитивизм и порочный недостаток русской трёхлинейной винтовки, тем не менее применённую в 20-е годы ХХ века на безоговорочно «эталонной» схеме «Маузера», пусть даже и в коммерческом варианте. По своей «однопёрой конструкции, где фиксируется только один верхний патрон, а не два, как в винтовке Мосина, эта отсечка больше напоминает систему «Бомон-Витали» или мёртворожденную идею Леона Нагана, отвергнутую ещё на стадии изучения первого варианта его конкурсной винтовки, но тем не менее принцип действия и сама идея отсечки на «Маузере» – это что-то из серии чёрного юмора. Напомним, только одно участие бельгийца в конкурсе на разработку русской малокалиберной винтовки и несколько заимствованных у него идей позволили называть за границей нашу трёхлинейку винтовкой системы «Мосина-Нагана», а в той же Германии и поныне (чтобы не усложнять) – «винтовкой Нагана». А не назвать ли нам, ехидно улыбаясь, ружья GEHA системой «Маузера-Мосина»? Или «Маузера-Нагана»? Впрочем, не будем уподобляться. Переделочные ружья GEHA имеют такое же отношение к фирме «Маузер», как винтовки CZ, ВПО или Brno, построенные на базе затворных групп немецкой системы. Их ведь «маузерами» никто не называет. Тем более что отсечка, собственно, и позволяет реализовать схему «1+1». Она расположена в одной плоскости с нижней частью затворной коробки, поэтому фиксирует патрон ниже затвора, и прямая подача из магазина исключена. При такой конструкции стало возможным вложить один патрон в магазин, второй патрон дослать в ствол, не цепляя затвором патрон в магазине.
Абсолютный результат
Июнь 2009 / Ю. Константинов / Великие стрелки
Пойнтер после короткой потяжки застыл в стойке. Команда «пиль», и из высокой травы с писком поднимается бекас. Выстрел, пара минут, и вежливая легавая кладёт к ногам охотника первый трофей. Проходит немного времени, и всё повторяется вновь. Десять патронов, десять добытых бекасов. Такая охота и стрельба запоминается на многие годы, ведь показать абсолютный результат в стрельбе влёт редко удаётся даже опытному стрелку. Понятно то ликование спортсмена-стендовика, когда ни одной тарелочке не удалось улететь целой. Для начинающего стрелка это 10 из 10, для более умелого – 25 из 25, своеобразный гроссмейстерский рубеж – 100 из 100 и абсолютный рекорд – 200 из 200. Впрочем, по изменённым правилам в двух олимпийских дисциплинах потолок абсолютного рекорда может достичь лишь отметки 150 из 150 (упражнения Trap и Skeet).
Сто из ста – два слова, две цифры, за которыми начинается спорт высоких достижений, рубеж, достичь который мечтают тысячи стрелков, но покорить удаётся немногим.
Благодаря дневникам выдающегося стендовика советских времён Владимира Зименко, появилась возможность узнать хоть немного о том, как преодолеть заветную границу, ведь редко спортсмены делятся своими секретами достижения абсолютного результата.
Первый, кто откликнулся, был Адам Смельчинский – известный в Польше стрелок, серебряный призёр Олимпийских игр 1956 года, 12-кратный чемпионом страны. Рассказывая по просьбе В.Зименко об особенностях своей стрельбы, Адам заметил: «Главные для меня три вещи: оружие, патроны и моё состояние. И ещё, по-моему, немалую роль играет обстановка на работе и дома. Я врач и знаю, что такое нормальные условия труда и быта. Голова должна быть свежей. Чтобы тебе ничто не мешало, чтобы тебя не дёргали, не ставили, как говорят у вас, русских, палки в колёса».
Так было положено начало многолетнему сбору своеобразных интервью, которые и сегодня представляют интерес для многих стендовиков.
Юрий Цуранов – чемпион СССР, Европы, мира: «Не надо сразу на соревнованиях задаваться целью добиться 100 из 100. Сначала это нужно сделать на тренировке. Но опять-таки последовательно. Для начала – 50 из 50, причём особое внимание уделить первым 25 выстрелам. Почему первым 25? Знаю, что многие опытные стендовики да и я сам обычно промахиваемся именно в первой серии. Если же говорить о себе, то я часто поражал 50 из 50. Этот результат меня мало волновал. Серии шли легко. Но когда я бил 75 из 75, то начинал волноваться. Я убеждал себя, что четвёртая серии ничем не отличается от предыдущих, что её необходимо отстрелять с той же собранностью, что и на перестрелке, то есть «выложиться», что на худой конец не столь уж страшно, если разок промахнусь: всё равно иду хорошо, можно, нужно стрелять спокойно. Волнение усиливалось. И… промахивался. Когда первый раз сделал 100 из 100, долго не мог успокоиться – но зато потом… Привык что ли? Волнение на последних сериях (в случае высокого результата) особенно трудно унять. А ещё здесь важна физическая подготовка. Впервые 200 мишеней из 200 я поразил в 1963 году на первенстве сильнейших стрелков СССР. Не думал об этом. Но когда отстрелял 150 тарелочек без промаха, захотелось поразить все – как Дурнев на первенстве мира в Каире. В перерывах между сериями настраивался, твердил себе: «Дурнев сумел, почему я не могу?» Стрелять стало неимоверно тяжело, но своего, к счастью, добился. И этот результат тоже перестал пугать меня. Вот как дальше шло в том 1963 году: первенство СССР – 200 из 200 – первое место; зона первенства РСФСР – 100 из 100 – первое место; Спартакиада народов СССР – 200 из 200 – первое место; первенство Свердловской области – 100 из 100 – первое место; Спартакиада народов СССР – 200 из 200 – первое место».
Лариса Гурвич – чемпионка Европы и мира на круглом стенде: «Для достижения высокого результата, на мой взгляд, нужен настрел определённого количества патронов. Знаю, знаю, не только в них дело, но и в них тоже. Самый высокий результат у меня был в 1967 году в Москве на Спартакиаде народов РСФСР. Перед этими соревнованиями я много тренировалась на стенде. Холостую тренировку не очень люблю, но перед ответственными стартами беру ружьё в руки, чтобы привыкнуть к нему. Но всё-таки предпочитаю сделать 100, а иногда 150-170 выстрелов в день. Бывают дни и недели, когда стреляю только сериями для пробы сил: могу ли я показать высокий результат? Когда наступает такое чувство, что я могу и «не боюсь» высокого результата, тогда приступаю к лёгкой стрельбе: больше занимаюсь отработкой и шлифовкой отдельных элементов. Во время соревнований не думаю ни о чём серьёзном. В перерыве между сериями с удовольствием читаю, но что-нибудь лёгкое: приключения, про любовь…».
Иван Терентьев – чемпион и рекордсмен Вооружённых Сил СССР: «В 1963 году 100 из 100 показывал пять раз на тренировках, два раза на соревнованиях и один раз – 150 из 150 (50 с перестрелкой). Основой успеха считаю холостые тренировки. Они позволяют постоянно быть в хорошей форме, до автоматизма отработать элементы прицеливания, упреждение. Перетренировки не признаю – нет для меня такого понятия. Когда выхожу стрелять, не думаю о конечном результате. Заметил, если начинаешь считать, сколько будет один да один, – жди промаха. Думаю только о предстоящем выстреле. Стрелковые тренировочные нагрузки у меня большие – до 175 патронов. Добиться высоких результатов в одиночку, думаю, невозможно. Поэтому всегда ищу конкурента».
Павел Сеничев – серебряный призёр Токийской олимпиады, больше двенадцати раз поразил 100 мишеней из 100 в одном лишь 1969 году: «На занятиях начинаю готовить себя к стрельбе без промахов психологически. Каждую тренировку считаю ответственным соревнованием и добиваюсь, чтобы вся серия из 25 мишеней была поражена легко, без боязни промаха. Если же промах бывает, то это технический брак: не обработал мишень, не так вскинул приклад к плечу и т. д. Психологический брак – это, по-моему, когда в голове сумбур. Очень важно научиться не реагировать на высокий результат. Надо смотреть на дело проще. 100 из 100? Это четыре раза по 25. Ни больше ни меньше. Но для этого на тренировках следует добиться такого положения, чтобы ни одна мишень ни на одном стрелковом месте не вызывала сомнений. Всё должно быть выверено. Если непонятна причина ошибки, тут же начинаешь «прорабатывать» её, то есть повторять упражнение, пробовать варианты. Главное – добиться лёгкости, непринуждённости, чтоб не осталось места сомнениям. Если даже и бьёшь мишень. Вот когда буду бить её как хочу, словно играючи, – тогда порядок! Много времени уделяю холостым тренировкам. Вообще нужно выработать систему, определяющую, когда и где тренироваться: когда дома, когда на стенде. Об оружии, режиме отдыха и питания не говорю. Из палки не выстрелишь, без хорошего питания и нормального отдыха к рекорду не подойдёшь. Но на соревнованиях вообще исключил эти цифры – 100 из 100 или 200 из 200 – из сознания. Всё внимание перед выходом на старт уделяю только серии, а когда стреляю – только предстоящей мишени. Всегда придерживаюсь принципа: «трудно в ученье – легко в бою». Поэтому стараюсь ставить себя в сложные, непривычные условия».
Арий Каплун – первый чемпион мира из Советского Союза по стендовой стрельбе: «Первый раз разбил 100 мишеней из 100 на Спартакиаде профсоюзов в Москве, на стенде «Локомотив». Потом на соревнованиях в Минске, Риге, Киеве мне удавалось вновь добиться такого же результата. А в Тбилиси в матче сборных команд Украины и Грузии впервые поразил 200 тарелочек из 200. Чтобы научиться поражать 100 мишеней из 100, надо прежде всего научиться легко бить 25 из 25 на каждой тренировке и, главное, смело. У меня максимальный результат получается, когда чувствую себя свободно и кажется, что трудно сделать промах. Поднимался я так: 25 из 25, 50 из 50, 75 из 75. По-моему, нельзя ставить такую задачу – выбью 150 из 150, когда 125 из 125 получаются с горем пополам».
Отработкой мишеней, хотя это дело и нудное, не пренебрегают и сильнейшие стрелки страны. Особое значение придавал им Николай Дурнев. Четырёхкратный чемпион Европы, чемпион мира, первый стрелок на земле, поразивший 200 мишеней из 200. Его упорству в тренировках, кажется, нет предела. Промах, тут же Дурнев начинает «отрабатывать» пять-десять раз неудавшуюся мишень. Закончит серию, наберёт патроны и снова «отрабатывает». Пока не добьётся того, что мишень не вызывает уже сомнений. Бьёт наверняка да ещё по-разному: то быстрей, то медленней, с разворотами тела.
Николай Покровский – заслуженный тренер СССР: «Чтобы поразить 100 тарелочек из 100, необходимо, как и в любом трудном деле, идти от простого к сложному. От маловажных на первый взгляд элементов в технике стрельбы в стойке – к подготовке себя в психологическом отношении. Во-вторых, вся наша стендовая стрельба складывается из тонких чувств, из мельчайших взаимосвязей организма. И в то же время проводится колоссальная работа в максимально ограниченное время. Для удачного выстрела надо сконцентрировать внимание, зрение, слух, собраться в комок и наряду с этим ни в коем случае нельзя допустить скованности мышц. Значит, стрелок должен обладать хорошей физической подготовкой, быть здоровым, бодрым».
Лиано Россини – чемпион Олимпийских игр в Мельбурне: «У нас существует конкуренция. Она огромна. В Италии около 100 тысяч стрелков по тарелочкам и живым голубям. Все хотят стрелять, стрелять хорошо. И предприниматели вкладывают огромные средства в усовершенствование оружия, патронов, оборудования. Однако всё новое требует больших денег. И потому любые стрельбы – как по тарелочкам, так и по голубям – у нас ведутся только на результат. Ведь каждый промах уносит из кармана спортсмена не одну тысячу лир. Это накладно. Поэтому стрелок перед каждым выстрелом испытывает большую психологическую нагрузку. Значит, к каждому выстрелу он всегда основательно готовится, внимательно анализирует свои ошибки, старательно тренируется. В итоге он закаляется и более спокоен на соревнованиях. Особенно когда они бесплатны».
Высказывания корифеев стендовой стрельбы вряд ли кто подвергнет сомнению. Да, техническая и тактическая подготовка должна быть на высшем уровне. Психологическая устойчивость, физическая и стрелковая выносливость тоже важнейшие составляющие успеха. Конечно, сто процентных откровений в этих интервью мы, скорее всего, не услышали, учитывая, что говорили на тот момент действующие спортсмены, но некоторые высказывания заставляют задуматься. Скажем, слова Россини о том, что предприниматели вкладывают огромные деньги; в Италии 100 тысяч стрелков. А что сейчас в России?
Но наибольший интерес, на мой взгляд, представляет мысль А.Смельчинского о важной роли обстановки на работе и дома, нормальных условий труда и быта.
Вот этого у нас и не хватает в первую очередь: удобоваримой размеренной жизни, без траты огромных сил на решение простых вопросов, когда житейские неурядицы, нервотрёпка на работе, неуважение и безразличие со стороны начальства и властей были и остаются повседневной нормой. На фоне сказанного мне вспоминается незначительный эпизод из подготовки сборной СССР к международным соревнованиям. Олимпийское стрельбище «Динамо», на кругу стреляют претенденты на поездку, идёт обычная тренировка, стрельба серии, каждый выстрел строго фиксируется тренером. Какая от этого польза? По откровению участника тех сборов мастера спорта международного класса Анатолия Федорова, у нас на тренировках была сплошная перестрелка, что в переводе на понятный язык – ненужный расход нервной энергии.
Как-то на сборах в г. Николаеве у меня зашёл разговор с известнейшим стрелком, долгие годы первым номером сборной СССР на круглом стенде Аликом Алиевым. Отвечая на его вопрос, как должен строиться тренировочный процесс, я обратил внимание на три части: подготовительный период (где закладывается необходимая техническая база), переходящий в основной, соревновательный, и затем переходный, восстановительный период, позволяющий в следующем спортивном году повторить цикл на более высоком уровне. «А отдых где? – остановил меня Алик. – Восстанавливаться нужно в соревновательный период, не откладывая до зимы. Никто об этом не думает, только повышают тренировочные нагрузки, фиксируя спады, не интересуясь, чем вызвана неудачная стрельба на очередной тренировке». К этим словам я часто обращался, когда начал работать тренером.
Вспоминая имена ветеранов: Николая Дурнева, Олега Лосева, Юрия Цуранова, Павла Сеничева, Евгения Петрова, невольно преклоняешься не только перед их мастерством, но и победами, которые эти великие спортсмены одержали не благодаря, а скорее вопреки существующим обстоятельствам.
