Герой севера

Март 2009 / Д. Дурасов / Простые люди

Хорошо известно, что первым европейцем, увидевшим Великий, или Тихий, океан, был испанский конкистадор дон Васко Нуньес де Бальбоа. Выйдя на пустынный берег, Бальбоа с удовольствием зашёл в воду (железные доспехи на тридцатиградусной жаре сильно накалились), развернул шёлковое королевское знамя, взмахнул блестящим на солнце мечом и зычным голосом объявил лежащее перед ним необозримое водное пространство владением испанской короны.
Неплохо да? Вот так запросто взять и прибрать к рукам самый большой океан в мире! Молодцы испанцы, нечего сказать! Правда давались такие приобретения недёшево, конкистадорам приходилось постоянно сражаться с индейцами и проливать реки своей, а больше чужой крови. Во все времена понятие о военном присутствии на чужой территории считалось и до сих пор считается самым обычным делом, а уж в далёком 1513 году тем более.
Испанцы были отлично вооружены, у каждого на перевязи висел длинный острый меч или изящная, хищная, как акула, шпага, в руках они крепко сжимали фитильные мушкеты, головы были надёжно защищены стальными шлемами, а грудь кованой кирасой. Впереди отряда бежали огромные свирепые доги-людоеды, специально обученные убивать всех встречных туземцев.
Эти бесспорно храбрые, жестокие и отважные люди были обуреваемы одной страстью, одной мечтой, и мечта эта заслоняла своим жадным блеском все прочие мысли и чувства. ЗОЛОТО! ЗОЛОТО ИНКОВ! ВОЛШЕБНАЯ СТРАНА ЭЛЬДОРАДО! Вот о чём мечтали они, упрямо продираясь сквозь цепкие джунгли к побережью незнаемого Тихого океана.
Первым европейцем, ступившим на западный берег Тихого океана в тех местах, что нынче зовутся Панамским перешейком, был дон Васко де Бальбоа, а вот вторым, но уже с противоположной, восточной, стороны на дикий берег того же океана проник наш соотечественник, храбрый русский казак Иван Москвитин.
Случилось это ровно 370 лет тому назад, в 1639 году.
В те далёкие годы бескрайняя Сибирь стремительно осваивалась русскими землепроходцами. Во все стороны одна за другой уходили ватаги казаков, рубили тёплые зимовья, ставили укреплённые остроги, тесали струги и плоскодонные дощаники, на которых было сподручнее проходить через бесчисленные пороги на неведомых таёжных реках. Все эти люди были бывалые, тёртые, мастеровитые, крепкие духом и телом воины. Понапрасну кровь не проливали, но за себя постоять умели. Бились до последнего. Побеждали не числом, а воинским умением. Но обычно предпочитали улаживать дело миром. Исконных, первобытных жителей Сибири старались зря не обижать и совсем даром не грабить. Никаких псов-людоедов у казаков не было! Были острые сабли, надёжные тульские самопалы, кое у кого кольчужка ржавая да шапка железная, а всё больше обычные зипуны да кафтаны, а на ногах сапоги или по зиме привычные валенки.
Русские пришли в Сибирь не как алчные временщики, не разорять, не грабить, не на неделю или год. Они пришли сюда навечно, потому обустраивались крепко, истово, домовито, обстоятельно. Казаки давали меткие названия всем незнакомым рекам, гигантским горным хребтам, озёрам, морям и заливам. Они составляли первые подробные карты и делали точные описания земель и диких туземных племён, которых встречали на своём пути. И, конечно, не забывали «государево дело»: брали ясак-подать в царскую казну. «Мягкую рухлядь» – бесценную сибирскую пушнину, волокли в Москву целыми возами. Себя тоже не обижали: у редкого казака в мешке «про запас» не таилась сотня, другая шкурок соболей и увесистый узелок добытого в таёжных ручьях сибирского золотишка. Кроме того, добычливо охотились на зверя, красную рыбу тягали неводом, да честный торг вели – меняли железные котлы, ножи, топоры, гвозди на всю ту же вожделенную пушнину. Туземцы были довольны – железные котлы да острые ножи с топорами в тайге не родятся, а вот привычной пушнины хватает с избытком. Так и жили.
Вернёмся к описанию открытия Восточного берега Тихого океана. Имя томского казака Ивана Москвитина, в отличие от известных имён Ермака Тимофеевича, Дежнева, Хабарова и многих других славных землепроходцев, находится как бы в тени. Ни многочисленных памятников, ни громких названий военных и торговых кораблей! А ведь вдумайтесь, именно Иван Москвитин первым открыл для России Тихий океан и основал на берегу самый первый населённый россиянами жилой посёлок! Кроме этого, его по праву можно называть основателем Русского Тихоокеанского флота, ведь опять-таки он первым вышел на корабле в открытый океан!
Мы не знаем точной даты рождения и смерти этого скромного Героя Севера, скупые строки пыльных архивных документов повествуют лишь о том, что весной атаман Дмитрий Копылов послал из Якутского острога Ивана Москвитина всего с тридцатью казаками «проведать дорогу встреч солнцу».
Построили струг, дружно взмахнули веслами и, спустившись по течению Алдана до впадения в него реки Мая, начали подъём по ней против течения. Те из нас, братья-охотники, кому приходилось тащить вдоль берега гружёную «казанку» или даже простую байдарку, знают насколько это тяжёлое занятие, а казаки тянули не лодку, а большой, неповоротливый струг! Против быстрого течения! Через каменные пороги и теснины! Сквозь заломы из упавших столетних елей, порой под градом туземных стрел. Два месяца пробивались казаки вверх, пока не углядели вдали зазубренные, как боевой топор, вершины гор. В наше время эти горы носят название хребта Джугджур. Острые, скалистые гольцы поднимаются здесь на высоту до двух километров, даже сегодня редко кто отважится зайти в столь труднодоступные, угрюмые и неприветливые места.
Казаки вытащили свой изрядно потраченный струг на берег, бодро сложили нехитрый скарб в кухоли (котомки), долго не думая перевалили через хребет и спустились в долину к новой полноводной реке. С меткого слова Москвитина река получила название – Улья.
Построили новый струг и двинулись дальше. Река была глубокой, но полна порогов и каменистых подводных гряд. Мы не можем сегодня измерить непосильный труд героев, всю глубину их отчаяния, когда тяжёлый струг затягивало на пороги и приходилось, стоя по горло в ледяной воде, страгивать и тащить его на стрежень. Мы не в состоянии испытать вместе с ними бурную радость победы и гордость от достижения поставленной цели. Мы не в силах утешить их былую боль и заживить кровоточащие раны. Мы, их далёкие потомки, лишь способны понять чувства бесстрашных людей и разделить их славу.
И месяца не прошло, как увидел Иван Москвитин бескрайний, вольный, синий, как ясное небо и такой же огромный, водный простор, рябивший белыми, пенными бурунами – впереди было море! То было студёное море Ламское (сейчас мы называем его Охотским), самое большое и холодное море на севере Великого, или Тихого, океана.
В самом устье Ульи, казаки первым делом отбили нападение эвенков и поставили три рубленных из лиственницы избы, сторожевую башню-острожек и, конечно, жаркую парную баню, потому как без бани нет счастливой жизни русскому человеку.
Кроме того, построили казаки большой морской коч с мачтой, чтобы ходить на нём по морю.
Так началось освоение Великого океана и всего Тихоокеанского побережья.
На дворе стояла осень 1639 года…