Был на Руси такой князь

Июль 2015 / С. Лосев / Нам есть кем гордиться

На всём протяжении истории России многие чужеземцы, волею судеб попавшие на Русь и полюбив её, становились отчаянными патриотами своей новой родины. Занимая самые высокие должности, эти «варяги» отдавали порой жизни за процветание вновь обретённой земли.

За примерами далеко ходить не надо. Вспомним хотя бы иностранных сподвижников Петра Первого, которые помогли ему создать армию нового типа. Эти иностранцы, получившие впоследствии русские имена и ставшие истинно русскими по духу – Родион Боур, Яков Брюс, Франц Лефорт, фельдмаршал Бурхард (Христофор) Миних – не жалели свою кровь за Россию. Не забудем наших императриц Елизавету и Екатерину II, урождённых остзейских принцесс, которые преумножили славу России и увеличили её территорию победоносными войнами и мудрой политикой. Сколько военачальников с выдающимися, но нерусскими фамилиями прославили знамёна российских полков. Можно вспомнить генерала Барклая де Толли, Петра Витгенштейна, Михаила Милорадовича и других, отличившихся в войне 1812 года. Инженера-подполковника Тотлебэна, во время Крымской кампании построившего такие мощные укрепления вокруг Севастополя, что они позволили героическим защитникам города продержаться 11 месяцев. Если бы не решительность адмирала Николая Эссена – героя обороны Порт-Артура, отдавшего несанкционированный Министерством флота приказ о постановке минного заграждения в Финском заливе, немецкая эскадра, выйдя из Киля, уже в 1914 году могла уничтожить российский Балтийский флот, высадить десант и взять Петроград. Как потом говорили, Эссен был последней надеждой русского военного флота в годы Первой мировой войны. Исследователи и путешественники Эдуард Толль, Витус Беринг, Иван Крузенштерн, Фаддей Беллинсгаузен, Фердинанд Врангель открыли новые земли для России и преумножили её богатства. Мастер Карл Фаберже до сих пор во всем мире считается непревзойдённым русским ювелиром.
Однако первые сведения о таких «варягах» дошли до нас ещё из древнейшей истории. Один из таких русских патриотов, выходцев из чужой страны, псковский князь Довмонт, в крещении Тимофей.
Мы свято чтим отвагу и верность Отчизне русских отроду князей, но не будем забывать о мужестве, благородстве и пользе, принесённой Руси её новыми сыновьями. Вот что читаем в «Сказании о благоверном князе Довмонте и о храбрости его».
«В 6773 (1266) году из-за какой-то распри побились литовцы друг с другом, блаженный же князь Довмонт с дружиною своей и со всем родом своим покинул отечество своё, землю Литовскую, и прибежал во Псков. Был этот князь Довмонт из рода литовского, сначала поклонялся он идолам по заветам отцов, а когда бог восхотел обратить в христианство людей новых, то снизошла на Довмонта благодать святого духа, и, пробудившись, как от сна, от служения идолам, задумал он со своими боярами креститься во имя отца и сына и святого духа. И крещён был в соборной церкви, в святой Троице, и наречено было ему имя во святом крещении Тимофей. И была радость великая во Пскове, и посадили его мужи-псковичи на княжение в своём городе Пскове».
На самом деле литовский князь Довмонт, после междоусобной ссоры за власть с князем Герденей, прибыл со своей свитой и воинами, оставшимися верными ему, к воротам Пскова. И приняли бояре Довмонта – князя, способного защитить город и от Литвы, и от ливонского Ордена, и к тому же более послушного посаднику, тысяцкому, боярам и духовенству Пскова, нежели Великому князю (с которым в тот момент у Пскова были разногласия). Укрепившись в Пскове, Довмонт стал водить свою дружину и псковских «ратных мужей» на врага. Князю сопутствовал успех, хотя воинов под его началом было сначала немного. Пскову – городу, находившемуся на границе с землями различных западных Орденов, просто позарез нужен был решительный, опытный и закалённый в битвах вождь. Именно таким стал для западного аванпоста России князь Довмонт. Кроме того, Довмонт оказался хорошим дипломатом. Он был единственным из князей, кто никогда не ссорился с псковским вечем. И, на мой взгляд, самое главное. В силу своего происхождения, Довмонт не состоял в родстве ни с одним из русских князей и по этой причине никогда не влезал в междоусобные разборки в борьбе за княжеские престолы. Наоборот, он оказывался как бы третейским судьёй и многие из междоусобных войн предотвратил.
Немецкие и датские рыцари всё время зарились на русские земли, совершали набеги, грабили и угоняли людей в рабство, но главной целью католических ксендзов было искоренить православие. Однако мечтам и надеждам магистров западных Орденов не суждено было сбыться. Князь Довмонт не дал. За время своего тридцатитрёхлетнего правления он не потерпел ни одного поражения и заставил Европу на время забыть о Руси. Князь Довмонт не только бил немцев, ливонцев и литовцев, особенно настырно лезших на Русь, но и вдохновлял своими победами на борьбу с захватчиками других русских князей.

Довмонт хорошо был знаком с положением Пскова и не скрывал от себя, что особенно раздражённые его бегством литовцы не оставят его город в покое. Поэтому вскоре после занятия им псковского престола со своей дружиной и псковскими войсками предпринял поход в литовскую землю и завоевал её всю. Жители были взяты в плен, а с ними супруга отсутствовавшего на это время князя Герденя, тётка Довмонта Евпраксия с детьми. С богатой добычей и множеством пленных псковское войско направилось обратно через Двину. Пройдя пять верст от реки, Довмонт отослал большую часть своего войска в Псков вместе с пленными, а сам с 90 воинами остановился, чтобы прикрыть обоз. В это время часовые сообщили ему, что их настигает большое литовское войско в 700 (а по некоторым данным, в 800) человек под предводительством самого литовского князя Герденя. Казалось, трудно было рассчитывать на спасение от мести раздражённого князя. Но Довмонт здесь показал не только свою глубокую преданность новой вере и истинную любовь к своим новым соотечественникам, но и свой полководческий талант. «Братья, мужи Псковичи, – обратился к ним князь, – кто стар, тот отец, а кто млад, то брат! Слышал мужество ваше во всех странах… Подлежит нам живот или смерть. Братья, мужи-Псковичи, потягнёте за Святую Троицу и за святые церкви, за своё Отечество».
Эти слова надолго стали, даже после смерти князя, воодушевляющими словами в войнах псковичей с их врагами. «Святая Троица и святый великий воевода Леонтий и благоверный князь Всеволод. Помогите нам в час сей на супротивные враги!». Слова их князя воодушевили псковичей, и Довмонт с 90 воинами первым неожиданно атаковал литовское войско и разбил его. Исход сражения просто поражает. В числе убитых был литовский князь Готорн и другие военачальники. Воины Довмонта прижали литовцев к реке, и остатки литовского войска потонули в Двине. Лишь нескольким литовцам вместе с князем Герденем удалось уйти. У псковичей же был убит только один воин, а остальные с большой добычей вернулись в Псков.
Давайте на время остановимся и прикинем, как такое могло произойти? Литовские ратники, безусловно, не были трусами и сражались отважно (пример – сам литовец Довмонт и его литовская дружина). Для начала оценим вооружение противников. Не секрет, что русские доспехи того времени были самыми надёжными в мире (благодаря чему, русская рать выдерживала обстрел татаро-монгольских лучников). Кованую кольчугу и нагрудник не пробивала ни стрела, ни удар копья средней силы, ни колющий удар меча. Русский шелом (шлем) и наплечники выдерживали рубящий удар меча. Довольно обеспеченные псковские дружинники, находящиеся «на кормлении» у богатого города, могли позволить себе такой дорогой доспех. Напротив, бедные литовские воины были слабо экипированы и по мощи вооружения и защиты значительно уступали русскому воинству. Так что при наличии мужества, военной подготовки и талантливого предводителя у псковской дружины были все шансы выиграть неравную битву с минимальными потерями. Что они и сделали.
Нельзя было сомневаться в том, что литовцы не забыли о поражении, нанесённом им псковичами при реке Двине, и что князь Гердень не предпримет мер к возмещению ущерба или забыл о своей мести. Поэтому Довмонт немедленно решил предупредить ожидаемое со стороны Литвы вторжение. Он снова собрал войско и предпринял поход на Литву. В результате его нападения русские воины опустошили литовские земли, а в одной из стычек был убит сам Гердень. Литва была ослаблена настолько, что появилась возможность принять меры к усмирению другого, более сильного и жестокого врага – ливонских рыцарей, или, как их называли псковичи, «божьих дворян». Псков уже не раз испытывал всю жестокость их набегов. Со стороны ливонского Ордена это была не просто война с целью военной добычи, это было постоянное стремление завладеть навсегда псковскими землями.
В 1268 году новгородцы, желая возвратить земли, захваченные датчанами в Эстляндии, собрали войска и вместе с князем своим – тестем Довмонта Дмитрием Александровичем, направились в Эстляндию. Довмонт, верный ранее данным обещаниям, примкнул к ним. Походу предшествовали мирные переговоры, состоявшиеся по просьбе магистра Ливонского ордена и епископов «немецкой земли». Был подписан мир, и 23 января 1268 года русское войско по зимнему пути выступило из Новгорода в поход на крепость Раковор, в которой засели «люди датского короля». К 17-му февраля русская рать остановилась заночевать на берегу реки Кеголи, верстах в трёх от города Раковора. Утром следующего дня перед русским станом появилось войско немецкого рыцарства – «полк немецкий, словно лес, ибо собралась там вся земля Немецкая». Ливонский магистр вероломно нарушил предложенный им же мир, но рыцари считали, что клятва, данная еретикам и язычникам, недействительна. Однако им пришлось пожалеть о своём вероломстве.
Русские полки по приказу князя Дмитрия Переяславского быстро приняли привычное для себя боевое построение. В центре («чело») встало пешее новгородское ополчение. На крыльях – конные княжеские дружины. На левом – тверичи князя Михаила. Псковичи князя Довмонта и другие конные дружины оказались на самом сильном фланге – правом. Ему предстояло решить исход битвы.
Раковорская битва во многом напоминала Ледовое побоище. Рыцарский «железный клин» (по-русски – «свинья») с ходу врезался в пешее ополчение новгородцев. Те, сражаясь, стали под напором закованных в железо конников подаваться назад. Однако рыцарям так и не удалось разорвать «чело», оно устояло. Когда «свинья» окончательно потеряла свой таранный ход и в битву втянулись все отряды ливонцев, свой атакующий удар нанёс правый фланг русской рати. От такого неожиданно сильного натиска ливонские рыцари стали отступать, а потом обратились в бегство. В преследование их была брошена конница. В результате сражения был убит сам епископ Ордена и с ним полегло более тысячи немцев. После победы русское войско возвратилось в Новгород, а оттуда разошлось по своим городам. Но неугомонный князь Довмонт был не таким. От своего принципа – добивать врага в его логове, он не отказался и теперь. Его псковская конная дружина продолжила войну. Она прошла землю Вирумаа до берега Балтики, беря приступом рыцарские замки и наводя страх на «людей датского короля».
После того победного похода по владениям датчан князь Довмонт ещё не раз с оружием в руках защищал пределы вольных городов Пскова и Новгорода. Так, в 1269 году Псков выдержал 10-дневную осаду немецкого рыцарского войска. Поход на помощь новгородского ополчения заставил ливонцев бежать с Псковщины.
Через два года (а по сказанию Довмонтова биографа, через несколько дней по возвращении из Эстляндии) ливонцы снова напали на Псковскую область и захватили несколько принадлежавших Пскову сёл. Князь Довмонт, посадив на пяти лодках всего 60 человек, немедленно погнался за неприятелем и настиг его на реке Мираповне, недалеко от устья реки Эмбаха. И опять против 60-ти воинов псковского князя оказалось 800 ливонцев. Там не менее псковичи разбили их наголову, большую часть порубили и покололи. Только небольшому отряду удалось скрыться в густорастущем камыше. Однако и это их не спасло. Князь приказал поджечь камыш, и остатки ливонского войска погибли от зажжённой на островах травы.
И снова вопрос. Как удалось лишь шестидесяти воинам Довмонта практически полностью уничтожить столь огромное (по сравнению с псковским) войско? На этот раз им противостояли не бедные литовцы, а рыцари и кнехты, закованные в броню. Думаю, что победа россиян объясняется следующим. К этому времени у псковского князя сформировался отряд дружинников-профессионалов, сродни нашему сегодняшнему спецназу. Каждый воин виртуозно владел тактикой индивидуального боя, а весь отряд действовал в рассыпном строю. В сущности, каждый его боец стоил десяти неприятельских рядовых наёмников. Искусно маневрировать в бою псковским воинам помогал опять-таки лёгкий русский доспех. Дело в том, что доспехи немецкого рыцаря весили около 25-ти килограмм, а русская защита – не более двенадцати. Что позволяло их рассыпному строю разить неприятеля с неожиданных позиций. Немецкий бронированный клин (свинья) был эффективен только против плотного построения войск неприятеля, при ударе же в рассыпной строй псковитян он, по сути, бил в пустоту. Ну и сила духа, конечно, играла не последнюю роль.
Наконец настало время окончательно разобраться с ливонским Орденом. В 1273 году магистр ливонский, желая загладить предыдущие неудачи, собрал большое войско, приведя сухопутно и на судах 18000 человек и новейшие стенобитные машины (пороки). Он взял Изборск и осадил Псков, грозясь сравнять его с землёй. Князь Довмонт, узнав об огромных силах неприятеля, вошёл в храм Святой Троицы, положа меч свой пред алтарём, пал ниц и со слезами воскликнул: «Господи Боже сил, мы людие Твои, овцы пажити Твоея, имя Твое призываем: призри на кротких и смиренных рабов Твоих и смири высокие мысли гордых, да не оскудеет пажить овец Твоих». После этого игумен Исидор и все иерейские чины опоясали князя мечом и благословили на бранный подвиг.
И опять псковский князь проявил, казалось бы, безрассудство. Воодушевлённый и подкрепляемый верой, он, не дождавшись спешивших на помощь Новгородцев, один ударил со своими дружинниками на рать ливонцев. В результате сражения он лично ранил магистра в лицо, а его дружинники истребили немало неприятелей. Когда же через 10 дней, 18 июня, пришло, наконец, новгородское войско с князем Юрием Андреевичем, новой атакой объединённые силы принудили отступить немцев за реку Великую. После этой победы новгородцы заключили мир на своих условиях. С этого времени, в течение более 20-ти лет, не появлялись больше ливонские полчища у Пскова.
Другая сторона деятельности князя, снискавшая расположение псковичей, это его преданность и усердие к святой православной вере, выражавшиеся в постройке и украшении церквей. В 1266 году им построена церковь в честь святого мученика Тимофея Газского; в 1269 году, по случаю победы над ливонцами, – святого великомученика Георгия, а в 1272 году, по поводу такой же победы, – святого великомученика Феодора Стратилата. Им же основан женский монастырь Рождества Богородицы, названный по имени основателя Довмонтовым. Вообще, предание говорит, что до пришествия на княжение Доманта существовали, кроме двух монастырских, только две церкви – Власиевская и Дмитриевская, а после смерти его в Пскове возвышались уже десятки построенных по его указу церквей.
При всей своей святости, псковский князь не забывал и о фортификации. Весьма вероятно предположение, что Доманту принадлежит мысль об основании Снетогорского монастыря. Оно основывается на том, что место это в стратегическом отношении для псковичей имело особое значение. Находясь на самом берегу реки Великой, где она делает весьма крутой поворот, монастырь имеет выгодное в военном отношении расположение. Суда, идущие под парусами, при перемене курса должны были непременно задерживаться или иметь самый медленный ход, пока не вступят в новый подветренный курс. Скала, высоко поднимающаяся над берегом, была препятствием к движению всякого ветра. Таким образом, не столько природная красота, столько стратегические соображения руководили избранием этого места под постройку монастыря. Домант, как опытный стратег, понимал, сколь большое значение могут иметь для Пскова передовые населённые пункты, препятствовавшие внезапному появлению неприятеля под Псковом. Кроме того, Снетогорский монастырь мог мешать проходу по реке передовых судов. Такое значение поняли и ливонцы, которые в первые же годы основания монастыря стремились уничтожить это вредное для них укрепление. Они напали на монастырь, убили его настоятеля – игумена Иоасафа с братией, а монастырь сожгли. Тогда, сделав ход по реке Великой свободным, они подступили к Пскову и сожгли его посады. Несмотря на уже преклонный возраст, Довмонт оделся в броню, сел на ратного коня и вывел свою дружину. Сражение, данное на берегу реки Псковы, напротив церкви Петра и Павла, окончилось полным поражением рыцарей. Много их было взято в плен, а многие были сброшены с крутого берега в реку Пскову, где и потонули. Битва произошла 5 марта 1299 года, и это был последний подвиг князя Довмонта по защите своего нового отечества. К несчастью, в том же году в Пскове случился сильный мор, и тогда, говорит летописец, «благоверный князь Тимофей, мало поболев, преставился к Богу в вечную жизнь месяца мая в 20 день, на память святого мученика Фалалея». Если считать годом прибытия князя в Псков 1266, то Довмонт на Псковском княжении был целых 33 года. По единогласному отзыву летописей и жизнеописателей, благоверный князь Доовмонт, «кроме воинских доблестей, его мужества и храбрости, любви к православным храмам бяше милостив паче меры, священницы любя, церкви украшая, нищих милуя и все праздники честно проводя, сироты и вдовицы заступая и обидимые изимая».
Глубоко поразила псковичей эта невознаградимая потеря. Честное тело любимого князя похоронили в Соборной Троицкой церкви. «Бысть же печаль и жалость велика тогда Псковичем». Чрез год скончалась и благоверная супруга его Мария Дмитриевна, в монашестве Марфа, и была погребена в Иоанно-Предтечиевском монастыре. Благоверный князь Тимофей (Довмонт) имел детей, но из них известен только один, по имени Давид, занявший престол отца.
Псковитяне считали, что своими благодеяниями благоверный князь не оставляет Псков и после своей смерти. В древних рукописях записано такое сказание. В 1480 году магистр ливонский подступил под Псков с 100000 войска. Псковитяне ужаснулись, малодушные бежали. Благоверный князь Довмонт, явясь одному из псковичей, сказал: «Возьми одеяние гроба моего и со крестами обойдите три раза около города, молитесь и не бойтесь». Воля святого князя выполнена – псковичи обошли ночью с его одеждою и крестами крепость. Магистр, подступив с войском, постарался зажечь город. Русские, воодушевлённые небесным вождём, бросились в бой и скинули немцев в воду. Немцы в ужасе бросились на свои суда, и многие тонули, а ночью сняли осаду и ушли. Летопись записала ещё, что в походе псковичей с изборянами в Ливонию молитвами благоверного князя была одержана победа над немцами – в 1341 и 1343 годах.
Мощи благоверного князя Довмонта поныне покоятся в большом Троицком соборе в предельной церкви святого благоверного князя Гавриила-Всеволода. Для них устроена деревянная рака с таким же золоченым балдахином. Они хранятся здесь, вероятно, со времени окончания постройки этого собора, а до того времени, согласно одной старинной рукописи, мощи благоверного Доманта покоились в бывшем Троицком, строенном в 1367 году, храме в главной его церкви за правым клиросом. При гробнице находится его меч. Размеры меча: длина с серебряной рукояткой 20 вершков, рукоятка 4 вершка: серебряный эфес чеканной работы 5 вершков, наконечник 5 вершков, лезвие 16 вершков. Среди рукоятки гнездо для большого драгоценного камня.
Я уверен, мы можем гордиться таким князем.