Дело всей жизни
Март 2009 / Д. Иванов / Великие оружейники
1 октября 2008 года в Туле ушёл из жизни Василий Петрович Грязев – выдающийся конструктор автоматического оружия. Равного Грязеву мастера в этой области нет и не было ни у нас, ни за рубежом. Однако широкой общественности это имя известно крайне мало, хотя вклад его в обороноспособность нашего Отчества чрезвычайно велик.
Его блестящие способности как оружейного конструктора начали проявляться в НИИ-61, куда он был направлен в 1951 году после окончания с отличием оружейно-пулемётного факультета Тульского механического института. Созданная им в начале 50-х годов и впоследствии поставленная на вооружение двуствольная авиационная пушка АО-9 калибра 23 мм под снаряд авиапушки Нудельмана-Рихтера НР-23, весившая 46 кг, по своим характеристикам оставила далеко позади все отечественные и зарубежные аналоги. При отработке в НИИ-61 темп стрельбы её доходил до 4000 выстрелов в минуту.
Позднее она была принята на вооружение авиации в 40 странах. В те времена наиболее скорострельная 23-мм авиапушка НР-23 имела темп лишь 700 выстрелов в минуту.
А ведь это был самый первый поставленный на вооружение образец, и чертежи этого образца были разработаны, когда конструктору было всего 25 лет!
Но до этого, в апреле 1953 года, на его опытной авиапушке АО-7 был получен темп стрельбы 2300 выстрелов в минуту. Эта пушка была спроектирована под мощный
23-мм патрон пушки ВЯ. В тот период ещё летали прославленные штурмовики военных времён ИЛ-2 и их модернизации ИЛ-10, в крыльях которых были установлены две ВЯ. По могуществу Грязевская АО-7 заменяла практически четыре ВЯ!
АО-7 под руководством В.П. Грязева и А.Г. Шипунова дорабатывалась в тульском ЦКБ-14 и в 1958 году под индексом ТКБ-513 успешно прошла государственные испытания. Однако на вооружение она принята не была, поскольку на аппаратном уровне преимущество было отдано ещё только отрабатывавшейся пушке Р-23 маститого конструктора Нудельмановского КБ Арона Абрамовича Рихтера.
Грязев работал в НИИ-61 до 1966 года, после чего был переведён в тульское КБП.
До 1966 года в НИИ-61 Грязевым, кроме АО-7 и АО-9, были разработаны: двуствольная авиационная пушка АО-10 под 30-мм снаряд, пушка НР-30, имевшая темп стрельбы 3500 выстрелов в минуту (только что принятая на вооружение НР-30 имела темп стрельбы 900 выстрелов в минуту), 30-мм двуствольный зенитный автомат АО-17,
30-мм шестиствольная пушка АО-18 (темп стрельбы 6000 выстрелов в минуту), 23-мм шестиствольная пушка АО-19 (темп стрельбы 9000 выстрелов в минуту). Из стрелкового оружия им были разработаны 7,62-мм единый пулемёт
АО-22 и самозарядная снайперская винтовка. Кроме того, им был разработан аванпроект 57-мм автоматической корабельной пушки и боеприпас к ней.
Из приведённых данных видно, сколь далеко Грязев ушёл от существовавших тогда аналогов!
Во второй половине 50-х годов прошлого столетия высшим руководством была взята линия на преимущественное развитие ракетной техники. Это нанесло значительный ущерб программам создания скорострельных авиапушек, работы по которым были либо прекращены, либо значительно замедлены.
Некоторым примером понесённых при этом потерь может служить, в частности, то, что двуствольная пушка АО-9 в 1957 году с хорошим результатом проходила заводские испытания, но была принята на вооружение как
ГШ-23 лишь в 1965 году. 30-мм шестиствольная пушка АО-18, практически отработанная к 1966 году, была принята на вооружение только в 1975 году как ГШ-6-30. В наше время по телевизору можно увидеть, как корабельный вариант этой пушки лихо расправляется с низколетящими противокорабельными ракетами.
О работах и достижениях Грязева на посту заместителя начальника и главного конструктора КБП А.Г. Шипунова отмечается в приводимой ниже выдержке из справки, составленной в КБП.
***
В.П. Грязев внёс значительный вклад в повышение боевой эффективности автоматических пушек в составе комбинированных автоматизированных ракетно-пушечных комплексов вооружения.
В течение 55-ти лет научно-конструкторской и производственной деятельности В.П. Грязевым разработаны, сданы на вооружение и поставлены на серийное производство 39 образцов артиллерийского, гранатомётного и стрелкового вооружения различных классов, построенные по различным схемам автоматики. Созданные им образцы оружия по своим характеристикам и функциональным возможностям значительно превосходят лучшие российские и зарубежные аналоги.
Грязев успешно совмещал плодотворную научную и конструкторскую деятельность с подготовкой инженерных и научных кадров, являясь доктором технических наук и профессором кафедры «Расчёта и проектирования автоматических машин» Тульского государственного университета. Он был заместителем председателя диссертационного совета с правом присуждения учёных степеней доктора и кандидата технических наук в ГУП «КБ приборостроения» и членом диссертационного совета Российской академии ракетных и артиллерийских наук. Многие из выдвинутых Грязевым научных положений получили дальнейшее развитие в работах большинства его учеников.
Грязев – автор 76 научных публикаций и 248 изобретений. Действительный член Российской академии ракетных и артиллерийских наук и Российской инженерной академии.
Плодотворная деятельность Грязева Василия Петровича по развитию отечественной науки, созданию образцов вооружения и военной техники, его вклад в укрепление обороноспособности нашей Родины отмечены высокими государственными наградами. В 1984 году Грязеву присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением золотой медали «Серп и Молот». Он награждён орденом Российской Федерации «За заслуги перед Отечеством» II и III степеней, орденами Ленина (1971, 1984 гг.) и Октябрьской Революции (1976 г.). Он является лауреатом Государственных премий СССР и РФ 1968, 1976, 1998 и 1999 гг., лауреатом премии Правительства РФ (2007 г.), премий им. С.И. Мосина 1966, 1975, 1981, 1986 гг. Он – Почётный гражданин г. Тулы и Тульской области.
***
По воспоминаниям тех, кто помнит Грязева ещё со студенческой скамьи, начинал он с занятий в студенческом научном кружке, руководимым деканом факультета профессором Мамонтовым. Исследовал он тогда динамику одного из типов запирающего узла автомата на лично сконструированном и изготовленным им в институтских мастерских стреляющем макете. Как отличник учебы и именной стипендиат имени С.И. Мосина на преддипломную практику, выполнение диплома и для дальнейшей работы он был направлен в НИИ-61. Тема диплома была исследовательской – требовалось теоретически исследовать работу автоматики недавно сконструированного в тульском ЦКБ-14 авиационного пулемёта А-12,7. Руководителем дипломного проектирования был назначен старший инженер Аркадий Шипунов, чуть раньше окончивший тот же факультет. Времени, включая преддипломную практику, отводилось полгода. Сам Шипунов, досконально знавший теоретическую механику, теорию механизмов и машин, а также владевший необходимым для исследований и расчёта объёмом знаний высшей математики, к этому времени выполнил исследования динамики недавно созданной в НИИ-61 конструктором Скворцовым авиапушки с кривошипно-шатунным затворным узлом. Эта, по сути, высокоскорострельная пушка отказывалась работать в расчётном режиме. Дело в том, что когда встал вопрос об увеличении скорострельности авиационного пушечного оружия, то оказалось, что на классических типах автоматического оружия это невозможно, и нужно использовать схемы с более плавным движением затвора. Ещё до войны ковровский конструктор Юрченко разработал авиационный пулемёт, где затвор перемещается кривошипно-шатунным механизмом. Именно на таком принципе работает родоначальник автоматического оружия – пулемёт Хайрама Максима. Пулемёт Юрченко оказался проще и в два раза более скорострельным, чем знаменитый авиационный пулемёт ШКАС Шпитального-Комарицкого.
Пушка Скворцова по своей схеме повторяла пулемёт Юрченко с той лишь разницей, что стреляла она очень вяло из-за больших потерь энергии при соударении деталей затворного узла. Причины этого были установлены молодым специалистом Аркадием Шипуновым. Тогда же Шипуновым была высказана идея менять радиус кривошипа в процессе его вращения, что позволит управлять скоростью перемещения затвора и снизить скорость соударений деталей. Эта идея горячо была поддержана Грязевым, который тут же начал вычерчивать пушку под 30-мм снаряю опытной пушки 235П (будущей НР-30) с управляемым кривошипом. Расчётная часть была выполнена Шипуновым. К лету 1952 года пушка в основном была собрана, но отладка её шла с трудом, и Грязев отказался от её доводки, так как в голову ему пришла идея более совершенной схемы пушки. Такая пушка была готова в первом квартале 1953 года, это и была упомянутая выше АО-7.
К сожалению, мы часто легкомысленно относимся к своей истории, и первая «тридцатка» была уничтожена. А жаль, содержала она ряд очень интересных узлов, достойных изучения и заимствования.
Тогда образовался и на 55 лет сохранился тандем Грязев-Шипунов. Эти два имени неразделимы. Все образцы, созданные в КБП этим тандемом, носят аббревиатуру «ГШ», будь то авиационная пушка, пистолет-пулемёт или пистолет. И каждый из образцов отличается оригинальностью и свежестью технического решения. Например, пистолет ГШ-18 или пистолет-пулемёт ГШ-2000.
Пистолет ГШ-18 под патрон 9х19 («парабеллум») по боевым характеристикам такой же, как и любой пистолет под этот же патрон, но отличается тем, что обеспечивает мгновенную готовность к стрельбе, подобно револьверу. Как и револьвер ГШ-18, не имеет управляемых от руки предохранителей, которые в стрессовой ситуации иногда забывают снять. Вместе с этим трудоёмкость его производства примерно в три раза ниже чем, например, последних отечественных разработок СР-1 или ПЯ.
Пистолет-пулемёт ПП-2000 – это почти идеальное оружие для сотрудников МВД и ГИБДД. Сейчас они патрулируют улицы с крупногабаритными и тяжёлыми АКС-74У. Применять их в уличных условиях весьма опасно из-за рикошетирующих пуль его излишне мощного патрона. ПП-2000 недорогой в производстве и по габаритам не намного больше армейского пистолета. Он вполне пригоден и для скрытого ношения. При необходимости ПП-2000 может комплектоваться глушителем, тактическим фонарём и коллиматорным прицелом.
Весьма интересен был стиль работы Грязева, скажем, он никогда не начинал с вычерчивания общего вида оружия. Сформировав в голове общий вид, сразу начинал с выпуска рабочих чертежей и делал лично всё до мелочи, считая, что, привлекая помощников, потеряет время на объяснения и доработки чертежей. Даже технологию производства он расписывал сам на обороте чертежа. После изготовления первого образца, прикреплял к нему ведущего специалиста, как правило из молодых инженеров, который на основании результатов отстрелов проводил его доработки естественно под приглядом Грязева. Сам же Василь Петров (или Базилио), как прозывал его Шипунов, разрабатывал следующий образец. К примеру, на доработку двуствольной АО-9 был поставлен Паша (Павел Андреевич) Фадеев, который на четвёртом или пятом образце довёл пушку до кондиции. Тем временем молодой специалист Василий Кузнецов за кульманом, по образу и подобию АО-9, вычерчивал 30-мм АО-10, он же затем разрабатывал рабочие чертежи и курировал изготовление пушки. Впоследствии Павел Андреевич вместе с Грязевым был переведён в КБП на должность начальника конструкторского отдела. Василий Кузнецов в будущем был введён в коллектив создателей автоматического миномета «Василёк», удостоенных государственной премии.
После госиспытаний пушка поступала на завод. К примеру, АО-9 (уже ГШ-23) была передана на Ковровский завод им. В.А. Дегтярёва. Там в отработанные чертежи заводские спецы вносили немало своих изменений, адаптируя пушку к своему производству.
Знакомясь с жизнью и деятельностью Грязева, его вкладом в могущество российских вооружённых сил, невольно приходит мысль о несправедливо малой его известности среди широкой общественности. Профессор и доктор наук Грязев, практически вооруживший российскую армию, имел скромное звание капитана. Масса наших машин сухопутных войск БМП-2, БМД-2, БМД-3, вертолёты Ка-50 и Ми-28 с 1980 года вооружены его 30-мм автоматической пушкой 2А42. На БМП-3, БТР-80А и разведывательной машине «Рысь» с 1987 года устанавливается Грязевская 30-мм автоматическая пушка с селективным питание 2А72. Первые, исходные образцы этих пушек до последней детали были вычерчены лично Грязевым. Естественно, потом их внедрением занимались группы специалистов.
В 2003 году тульским писателем А.Г. Беловым выпущена замечательная книга о Грязеве «От пистолета до гаубицы». К сожалению, на прилавках магазинов эту книгу практически не достать.
Оружейные мастера и фирмы России XVII – начала XX вв.
Март 2009 / Ю. Шокарев / От А до Я
(словарь-справочник мастеров огнестрельного оружия, мастерских, фабрик, заводов, конструкторов, владельцев оружейных заведений, мануфактур, фирм и магазинов)
БЕРТРАН, оружейный мастер Морского ведомства. В 1836-1848 гг. во флоте испытывалась казнозарядная винтовка его системы. Для неё мастер сконструировал патроны с железными и медными гильзами, сначала цилиндрические, а потом конические. Скорострельность этой винтовки была в три раза выше дульнозарядной, однако недостатки не позволили довести её до совершенства.
БИТКОВ А.А., владелец крупнейшего в Европе оптового и розничного склада оружия, спортивных и дорожных вещей (конец XIX в. – 1914 г.). Магазин: Б.Лубянка, 8; Нижегородская ярмарка, шоссе, 19. Контора и оптовый склад: Б.Лубянка, 20, Москва. Отделение: Дворянская ул., д. Юриной, г. Самара. Предлагались ружья от 5 до 1000 руб., револьверы от 5 до 60 руб., охотничьи принадлежности и боеприпасы.
БЛИСОВ МАКСИМ, станочный мастер (уп. в 1687-1688 гг.), г. Москва. Значится в указателе Железнова как «иноземец».
БЛОХИН ЛЮБИМ, ольстрельник (уп. в 1656, 1673, 1675 гг.), г. Москва. Согласно указателю Железнова «в 1673 г. сделал саадак, а в 1675 г. две пары ольстр пистольных».
БОБРОВ АНДРЕЙ, ствольный мастер, г. Тула. В 1914 г. приносил на испытания на ТОЗ стволы своей работы.
БОБРОВ ИВАН, кустарь-оружейник, Тула. В 1903 г. покупал на Тульском оружейном заводе стволы и коробки от винтовок «Бердан-2» для сборки охотничьих ружей.
БОБРОВ НИКОЛАЙ НИКИТИЧ, крапивинский мещанин. Ложевая ул., г. Тула. Владелец оружейного заведения, которое закрылось в 1886 г. В 1883 г. – 5 рабочих, выпущено 395 охотничьих ружей ценой 3-20 рублей на сумму 2150 руб. В 1884 г. – 3 рабочих, выпущено 300 ружей на сумму 1100 руб.
БОГАТЫРЁВ ГРИГОРИЙ, кустарь-оружейник, г. Тула. В 1903 г. покупал на Тульском оружейном заводе стволы и коробки от винтовок «Бердан-2» для сборки охотничьих ружей.
БОГОЛЕПОВ Н.А. (кон.XVIII – нач. XIX вв.), оружейник приборного цеха, художник, мастер-резчик, г. Тула. В 1809 г. «богато украсил» интерьер Арсенала Тульского оружейного завода.
БОДЕ ВИЛЬГЕЛЬМ, оружейный мастер Ижевского оружейного завода, вторая четверть XIX в. В Эрмитаже хранится пара кремнёвых пистолетов его работы, преподнесённая им Александру I. В ГИМе – охотничье кремнёвое ружьё с его фамилией (Bode) в прямоугольном клейме на стволе и надписью «ИЖЪ» на замке, а также пара кремневых пистолетов. В Ростовском музее – охотничье ружьё с клеймом «W.Bode» на замке.
БОЙ ЮРИЙ (ЮРЬИ), наводный мастер (уп. в 1659 г.), г. Москва. Числился в штате Московской Оружейной палаты как оружейник из Вильно (см. Ларченко, 1984). Значился в указателе Железнова как «немчин».
БОЛДЕНКОВ В., кустарь-оружейник, г. Тула. В 1903 г. покупал на Тульском оружейном заводе стволы и коробки от винтовок «Бердан-2» для сборки охотничьих ружей.
БОЛТИН ПЁТР, кустарь-оружейник, г. Тула. В 1903 покупал на Тульском оружейном заводе стволы и коробки от винтовок «Бердан-2» для сборки охотничьих ружей.
БОЛОТИН ТИХОН, кустарь-оружейник, г. Тула. В 1903 г. покупал на Тульском оружейном заводе стволы и коробки от винтовок «Бердан-2» для сборки охотничьих ружей.
«БОЛЬШАЯ МАСТЕРСКАЯ», отделение Московской Оружейной палаты в Кремле XVII в. (ориетировочно). «Пистолеты запоясные пара, стволы длинные с порезкой, замки с порезкой, прибор железный золочёный. На ручках клеймо «Большой мастерской». (СМ. «Опись Московской Оружейной палаты», М., 1884-1893, №8194)
БОРИСОВ И.Е. и Кº., оружейный магазин, Трубная пл., д.2, г. Москва. Вновь открыт в 1922 г. В магазине имеются ружья первоклассных фабрикантов.
БОРИСОВ САВВА, оружейник Московской Оружейной палаты. В 1656 г. послан в г.Шклов и Могилёв для набора мастеров «золотого и оружейного дела».
БРАУН ФЁДОР (BRAUN THEODOR), оружейный мастер (ок. 1850-1870 гг.), г. Рига. На выставке 1870 г. в С.-Петербурге экспонировал двуствольные ружья системы Лефоше и Ланкастера ценой от 85 до 250 рублей. В Удмуртском музее в Ижевске – целевая винтовка с капсюльным замком середины XIX в. с надписью золотом на стволе «T.Braun in Riga».
БРИВИН ИВАН, владелец мануфактуры (уп. в 1812-13 гг.), г. Тула. В 1813 г. имел 14 рабочих, раздавал работу «на дом». В 1812 г. изготовил частным порядком для армии 1260 ружей.
БУДАКОВ МИХАИЛ АЛЕКСЕЕВИЧ. Село Ижевский завод (современный г. Ижевск), Сарапульский уезд, Вятская губ. Владелец оружейного заведения с 1885 г. В 1900 г. – 7 рабочих, изготовлено 4300 промысловых ружей. В 1909 г. – 12 рабочих, 1 паровой двигатель мощностью в 40 л.с., годовое производство на 10 тыс. руб. В 1910 г. – оружейная фабрика, лесопильный завод и мельница, 50 рабочих, годовое производство на 50 тыс. руб. В 1900-х гг. принадлежала отцу и сыну Будаковым, после 1910 г. перешла к В.И. Петрову.
БУЛАТОВ МИХАИЛ, оружейный мастер середины XIX в. В ГИМе – капсюльный пистолет его работы с переделанным кремневым замком.
БУЛЫГИН М., оружейный мастер, г. Тула. Упомянут в «Охотничьем календаре» за 1885 г. и в «Охотничьей газете» за 1890 г.
Как нам обустроить коллекцию?
Март 2009 / Ю. Шокарев / Old arms
Коллекционирование предметов старины, в том числе и антикварного оружия, широко распространено во всём мире. Коллекционирование невозможно без душевного увлечения, страстной любви к предмету своего обожания, порой даже самая скромная и недорогая вещь способна доставить владельцу ничуть не меньшее наслаждение, чем все сокровища пещеры Аладдина. Коллекционирование оружия относится к одному из древнейших пристрастий человека.
В истории мы знаем немало примеров, когда даже императоры и короли занимались коллекционированием оружия. Можно вспомнить английского короля Генриха VIII и французского монарха Людовика XIV. К числу знаменитейших коллекций относилось собрание императора Николая I, из которого в дальнейшем вырос мировой фонд оружия Государственного Эрмитажа. В России увлечение старинным оружием началось в ХIХ веке и захватило не только аристократов, но и художников, учёных, коммерсантов, промышленников. Большинство оружейных коллекций было безвозвратно утрачено в годы Октябрьской революции (1917) и Гражданской войны. В настоящее время известно лишь 240 имён российских коллекционеров прошлого.
Период советской власти характеризовался не только полным забвением коллекционной деятельности, но и массовым уничтожением памятников старины, среди которых оружие было в числе первых. Имеются воспоминания об уничтожении предметов оружия целыми вагонами.
В начале 1990-х годов демократические перемены в обществе способствовали возрождению интереса к коллекционированию антикварного оружия. Всё большее число людей, включая власть предержащих, начинали понимать, что коллекционирование оружия – это деятельность, способствующая возрождению исторической памяти и имеющая большую общественную значимость.
За последние 15 лет в результате деятельности коллекционеров и любителей антикварного оружия эта сфера получила широкое распространение. Интерес к старинному оружию охватывает значительные слои общества, начиная от поклонников армейских штыков и кончая людьми, собирающими только оружейные раритеты. В настоящий момент трудно назвать общее число лиц, приобретающих оружие, поскольку среди них достаточно тех, для кого оружие не является основным видом коллекционирования.
Антикварное оружие можно увидеть на прилавках многих салонов и выставок. Оно представлено не только на крупнейшем аукционе Москвы «Гелос», но и в антикварных салонах «АНТИК ВИ», «АРТАНТИК», «Исторический центр» и других. Предметы, появляющиеся в этих местах, не всегда приходят из старых чуланов и с чердаков, а, что особенно отрадно, привозятся из-за границы. Это способствует значительному пополнению российского культурно-исторического наследия.
Проблемы оборота антикварного оружия, то есть его приобретение, продажа, регистрация, коллекционирование, хранение, обмен, наследование, начинают волновать не единицы, а тысячи людей. Однако подобные вопросы проще задать, чем на них ответить, поскольку несовершенство нормативно-правовой базы и некорректная правоприменительная практика не позволяют дать чёткие и ясные ответы.
В настоящее время существует несколько документов, на основании которых легально действуют салоны и аукционы антикварного оружия. К числу первых правовых актов следует отнести закон «О вывозе и ввозе культурных ценностей» № 4804-1, принятый ещё в 1993 году и несколько изменённый в 2004-ом. Данный закон ставит особо благородную цель – сохранить и преумножить культурное наследие народов РФ. В нём определены культурные ценности, подпадающие под его действие, в частности, в статье 21 впервые оговорено существование видов оружия, имеющих историческую, художественную, научную или иную культурную ценность. Наличие такого документа позволяет таможенным органам оформлять правовое поступление старинного оружия из-за рубежа.
Выявление образцов оружия, которое может относиться к культурным ценностям, производится экспертами Федеральной службы Росохранкультуры и её подразделениями. Экспертные заключения, создаваемые уполномоченными на то лицами, являются основанием к выделению антикварного оружия в группу предметов, имеющих культурную ценность. В дальнейшем оборот этого оружия осуществляется как предметов антиквариата.
Вместе с тем практическая сторона дела демонстрирует частое непонимание сотрудниками правоохранительных органов отличия гражданского, служебного и боевого оружия от оружия, имеющего культурную ценность. Причины этого часто кроются в неправильной интерпретации не только самих терминов, но и правовых документов. В частности, понятие коллекционирования оружия и требование его лицензирования в законе «Об оружии» воспринимается по отношению ко всем видам оружия. В то время как закон «Об оружии» от 1996 года с дополнениями 1998, 1999 и 2000 гг. не включает в зону своего действия антикварное оружие. Данный закон определяет понятие оружия, исходя из двух его основных признаков – правового и целевого. Правовой признак состоит в особом режиме регулирования оборота оружия, а целевой – в его специальной предназначенности, которая и составляет суть оружия.
Назначение оружия определяется поражением живой или иной цели и подачей сигналов, что подразделяет его на виды – огнестрельное, холодное, метательное, пневматическое, газовое, сигнальное (включая боеприпасы к ним). Конкретно антикварное и историческое оружие в законе не указано, поскольку оно имеет иное целевое назначение, заключающееся в его коллекционировании, изучении, хранении, то есть в итоге в сохранении культурного наследия.
Постановление правительства РФ от 21.07.1998 г. за № 814 «Правила оборота гражданского и служебного оружия и патронов к нему на территории РФ», принятое в развитие закона «Об оружии», дополнительно подтверждает в общих положениях, что «настоящие Правила не распространяются на оборот оружия, имеющего культурную ценность».
Таким образом, антикварное оружие переводится из сферы действия закона «Об оружии» в сферу действия других законов, в частности, закона «О ввозе и вывозе культурных ценностей». Данное положение подтверждается разными служебными документами руководителей таможенной службы и подразделений МВД. Суть этих документов в том, что закон «Об оружии» не регулирует ввоз оружия, представляющего культурную ценность, и торговая деятельность осуществляется без лицензии органов МВД при наличии экспертизы, признающей предмет культурной ценностью.
Судебная практика демонстрирует нам примеры положительного решения вопросов в пользу российских коллекционеров, которым, правда, от этого не легче, поскольку они уже имеют весьма печальный опыт изъятия, обвинения, следствия и прочего, после чего неясно, захотят ли они дальше коллекционировать. Все грустные случаи основаны во многом на отсутствии закона прямого действия, определяющего понятие антиквариата и антикварного оружия как его неотделимой части.
Всё это порождает споры, с какого именно периода времени считать оружие антикварным. Некоторые предлагают установить столетний рубеж, другим кажется правильным назначить конкретную дату, например, 1891 год. Также есть спорные моменты в определении культурной значимости образцов оружия. Помимо этого, в самой практике оборота антикварного оружия существует много неясных моментов, к каковым можно отнести вопросы изучения антикварного оружия, к примеру, проведение испытательных действий.
Было принято решение провести слушания по всем наболевшим проблемам, организацию которых взяли на себя Галерея авторского оружия «Русские палаты» и редакция журнала «МастерРужьё» при активной поддержке Федеральной службы «Росохранкультуры». Проходить они будут на «Круглом столе», который предположительно состоится в первой половине марта этого года. Тема заседания определена достаточно сухо – «Актуальные проблемы оборота антикварного оружия», но вызвала живой отклик всех заинтересованных сторон. В обсуждении проблем оружия, имеющего культурную ценность, будут участвовать представители «Росохранкультуры», Комитета по безопасности Госдумы, МВД, юристы, эксперты по антикварному оружию, работники антикварных магазинов и салонов.
Журнал «МастерРужьё» предполагает подробно рассказать читателям о прошедших слушаниях и принятых рекомендациях.
Проникающая способность пули: вопросы без ответов…
Март 2009 / М. Шукис / Арсенал
Наверное, с тех самых пор, как появилось огнестрельное оружие, наиболее любознательные стрелки стремились определить способность пуль разной массы, разных калибров и разной конструкции пробивать различные материалы. В качестве подопытных использовалось всё доступное: от намоченных телефонных справочников, картонных коробок со связками прутьев, костей и другого подручного материала до блоков баллистического желатина.
Эти опыты и в наши дни продолжаются, они явно имеют некоторую ценность, так как дают определённое представление о проникающих способностях тех или иных пуль, но они никогда не продублируют выстрел в толстую шкуру, под которой прячутся мышцы, кости разных объёмов и прочности.
Я не претендую на звание эксперта ни в области баллистики, ни по предмету пробивных качеств охотничьих пуль. Всё нижеизложенное – плод собственных наблюдений, но ещё в большей степени – опыт профессиональных охотников. Полагаю, что-то из этой статьи будет интересно не только тем, кто в Африку ездит.
Мне довелось наблюдать охоту на носорога четыре раза, этого мало для серьёзного систематизирования. Но тем не менее в двух случаях стреляли двумия идентичными .416 Rigby и Remington и по одному – .375 H & H и .450 Rigby. Ни одна из пуль не прошла навылет. Я собрал информацию о ещё двух десятках добытых охотниками-трофейщиками носорогов, включая трёх чёрных. Результат тот же – сквозных ран не было, даже в тех случаях, когда использовались такие мощные патроны, как .460 Weatherby и .500 A-Square с пулями массой 500 и 600 гран соответственно. Но вот Карл Лабушень, «пи-эйч» с сорокалетним стажем охоты по всему Чёрному континенту, извлёк из колодца своей памяти следующую странную историю. Как-то к нему на ранчо приехал американский лучник. Сам Карл никогда особенно не интересовался охотой с луком, поэтому не запомнил ни массу стрелы, ни силу натяжения лука, да это, наверное, и не важно. Так вот первый выстрел был произведён с 20-ти метров, выстрел был точен: стрела попала в складку вдоль плеча, но, по-видимому, ударила в одно из рёбер и, красиво спружинив, отлетела на пару метров от носорога. Проникновение – ноль! Две следующие стрелы достигли цели: обе пробили ближнее лёгкое, а одна даже зацепила противоположное. Носорог быстро отошёл в мир иной.
После обычных поздравлений и серии фотографий американец принялся размышлять о неудачном первом выстреле. И с тех же 20 метров запустил ещё оду стрелу носорогу под лопатку. К всеобщему изумлению, стрела, просвистев сквозь полутораметровую гору из носорожьей шкуры (кстати, одной из самых прочных), мяса и костей, пролетела ещё метров 20 и вонзилась в землю!
И вот мы имеем два абсолютно противоположных примера проникающей способности. Объяснение: чудеса, да и только!
Но самый невероятный результат проникающей способности пули был описан легендарным Джоном Тэйлором в его книге «Крупная дичь и винтовки для охоты на неё» (Big Game and Big Game Rifles). Ему якобы удалось расположиться метрах в пятидесяти сбоку от шеренги из семи иландов. (Как это можно выстроить 7 иландов в одну линию?!) Так вот стрелял Тэйлор из винтовки под его любимый средний патрон . 375 H & H. Пуля, естественно «солид» (неэкспансивная), прошила 7 (!) представителей самой крупной африканской антилопы, последнего животного, правда, пришлось достреливать. Но и это ещё не всё: пуля, оказывается, пробила насквозь и дерево толщиной 10 см! Старик Тэйлор наверняка сильно перебрал в тот вечер, когда осмелился изложить эту чудовищную небылицу на бумаге.
Мне довелось быть свидетелем, когда охотник одним выстрелом уложил двух голубых гну из винтовки под 7х57 Mauser. Первому пуля H-Mantel вошла точно в рёбра чуть повыше локтевого сустава (куда парень и целился), а, выйдя с противоположной стороны, прилетела в шейные позвонки вдруг решившемуся подняться с лёжки второму быку, которого из-за высокой травы не было видно. Мы все были в полной растерянности, когда первый бык рванул, как ужаленный (впрочем, так оно и было), и упал только метров через 60. А когда он помчался предсмертным галопом, мы увидели, что другой бык вдруг рухнул на спину и задрыгал ногами.
У меня самого на Аляске произошла точно такая же ошибка: от одного выстрела из 7 мм Remington Magnum упали два карибу. Причём тот, в которого я не стрелял, имел лучшие рога. Слава богу, что и с гну и в моём случае с карибу лицензия позволяла взять двух животных одного вида.
В наступающих сумерках, в густых зарослях, да и не совсем поняв инструкцию своего «пи-эйча», мой знакомый одним выстрелом из .300 WSM на месте положил двух молодых куду. К счастью, и здесь лицензия позволяла. Обычно же подобные выстрелы приводят к подранку, мерзкому настроению и долгим поискам.
Совершенно необъяснимым и странным оказался мой выстрел по спрингбоку. Стрелял я из винтовки под .30-06 по газели, которая стояла боком метрах в 120. Пуля попала точно в лопатку, и, крутнувшись на месте, спрингбок упал, и шерсть на его спине встала красивым веером (признак смерти у этой небольшой грациозной антилопы). Мы с Вианом ван дер Линде, который в тот день был моим «пи-эйчем», были поражены, когда не смогли найти выходное отверстие, что крайне необычно, имея в виду размеры животного (живой вес 35-45 кг) и мощный патрон (в данном случае). Результаты вскрытия показали, что после попадания в лопатку пуля сделала поворот на 90° и пошла вдоль туловища, дойдя до задней ноги, она снова сделала поворот и пошла вниз по ноге и вышла в районе щиколотки маленьким кусочком меди, который мы и обнаружили в песке. Мы развели руками и хором сказали: «Чудеса, да и только!»
Всем, кто охотился в ЮАР, известно, что чёрный гну – крепкое на рану животное и крайне редко падает даже после очень точного выстрела. Моему товарищу понадобилось четыре выстрела из .375 H & H, из которых три были смертельными. Мне самому приходилось дважды охотиться на этих крайне привлекательных в своём неподражаемом уродстве антилоп. В одном случае потребовалось три выстрела из .30-06, в другом – два из 7 мм Remington Magnum. Но вот в прошлом году мы с Вианом ван дер Линде совершали объезд его охотничьей территории, и он заметил одного быка, явно повредившего заднюю ногу. «Жаль, хороший самец, но придётся его избавить от мучений. Застрели его», – сказал Виан. Я говорю: «Слушай, у нас ведь только «.223-й» с собой, явно недостаточно», – «Ничего не поделаешь, стреляй точнее», – был ответ. После недолгого преследования и одного промаха мне удалось выстрелить метров со ста. Бык пробежал метров 40, упал и…умер! И что самое удивительное: малюсенькая пулька массой 50 гран просвистела навылет, пробив оба лёгких!
Проникающая способность охотничьей пули – интереснейшее явление, неподвластное для определения формулами. Невозможно сделать два идентичных выстрела, чтобы они одинаково воздействовали на животное. Угол выстрела будет отличаться, одна и та же пуля по-разному воздействует на плоть и кости. Да, даже мускулы одного и того же животного могут находиться в разной степени напряжённости, и уже это может повлиять на проникающую способность пули.
Вот ещё один случай, свидетелем которого мне довелось стать. Дело было в Зимбабве в мае 2008-го. Для Александра Беспалова это было первое сафари в Африке. На антилоп он охотился с винтовкой Christensen под .300 Remington Ultra Magnum. По этой импале он стрелял метров с 80. Красивый рогач после выстрела рухнул, будто его молния сразила. Пуля (Swift Scirocco, очень прочная) попала в позвоночник в районе лопаток. Мы не нашли выходное отверстие, и даже вскрытие не дало никакого результата: пуля как будто растворилась. Здесь можно найти объяснение: .300 RUM – высокоскоростной патрон, при попадании в позвоночник пуле пришлось испытать сверхнагрузки, которые, несмотря на прочность конструкции, она просто не выдержала. Такие дела, и чуда в данной ситуации не произошло.
А вот несколько свидетельств о больших «африканских» калибрах.
Тот же Карл Лабушень однажды вынужден был поддержать огнём своего клиента во время охоты на слона. После первого выстрела слон бросился бежать. Профессиональный охотник стрелял «в угон» по позвоночнику из своей двустволки под .577 NE. Слон эффектно рухнул, хотя пуля (естественно, солид) не задела позвоночник. Впоследствии она была обнаружена в области шеи, пробив почти всё тело огромного животного! Здесь проникновение измерялось в нескольких метрах! Перед тем, как слона принялись разделывать, Карл решил сделать ещё два выстрела, чтобы попытаться добиться сквозного выстрела. Одна пуля достигла груди, вторая застряла в желудке. Как можно объяснить такую разницу? Ещё больше вопросов, чем ответов. Те же самые чудеса.
По свидетельству многих профессионалов, большинство 500-ых демонстрируют примерно одинаковый уровень проникновения на скоростях от 610 до 730 м/сек с пулями массой 500 гран. Увеличение дульной скорости, как правило, улучшает проникающую способность пули, но только в тех случаях, когда пуля способна выдержать большие нагрузки. Но, как всегда, есть исключения. Майк Ла Гранж провёл массу опытов в этой области, результаты которых он опубликовал в своей книге «Баллистика в перспективе». Он использовал ящики, где с интервалами разместил деревянные доски, чтобы проверить насколько глубоко будут проходить разные пули. Интересно, что Hornady Solid массой 500 гран, выпущенная из ствола под .460 Weatherby с начальной скоростью 823 м/сек, уступала по проникающей способности патрону .460 Short A-Square с точно такой же пулей, но имевшей начальную скорость 732 м/сек!
Арт Алфин, разработчик патрона короткого .460-го и признанный эксперт в области баллистики, объясняет это следующим образом: «.460 Short A-Square – более сбалансированный патрон, где объём гильзы лучше сочетается с количеством используемого пороха и массой пули. Кроме того, более «быстрый» шаг нарезов, рекомендуемый для стволов под короткий .460-ый, также влияет на проникающую способность пули». С монолитными неэкспансивными пулями проникающая способность этого патрона ещё более увеличивается. Короче, с данным патроном вам не позволят стрелять буйвола в стаде: слишком велика опасность сквозного выстрела. И, напротив, если буйвол стоит на открытом пространстве и за ним никого нет, а такая ситуация рано или поздно возникнет, то за животным с двумя дырками в шкуре гораздо легче идти по следу.
Подобная «чрезмерная» проникающая способность вряд ли понравится тем охотникам, кто считает, что если пуля пробивает животное насквозь, то она расходует свою опубликованную энергию понапрасну в кустах, а, значит, менее эффективна.
Но мы должны помнить, что не эти раздутые значения убивают животное, они умирают от разрушения жизненно важных тканей.
Что касается больших кошек, то высокая скорость действительно производит значительный эффект, в основном благодаря крайне чувствительной нервной системе кошек, в то время как на самых крупных животных (слона, буйвола, бегемота, жирафа) она не имеет такого воздействия.
Винчестеровская пуля Fail Safe уже более десятка лет известна охотничьему миру, и многие отзываются о ней в превосходной степени. Мне как-то пришло в голову провести эксперимент. Захотелось проверить, как эти пули массой 270 гран будут вести себя при выстреле по черепу слона из моего .375ого H & H. К удивлению присутствовавших, при выстреле сбоку они проходили насквозь. При классическом фронтальном выстреле – пробивали мозг! Естественно, что никто не будет рекомендовать эти экспансивные пули для охоты на слона. Но очень приятно осознавать, что при крайней необходимости, когда кто-либо из очень больших решит вас затоптать или забодать, вы с уверенностью можете использовать эту пулю. Непременные условия: ваш выстрел должен быть точен, а пуля должна дойти до жизненно важного органа. Но помните о «чудесах», ибо на охоте ничто не гарантировано.
У многих охотников есть собственные любимые выражения, когда речь заходит об охоте или оружии. Одна из моих любимых цитат из Питера Кэпстика: «След льва был таким тёплым, что от него можно было сырую сигару прикуривать». Питер Флэк как-то заявил: «Если животное бежит, а потом падает, оно – твоё. Но если оно падает, а потом бежит, то всё только начинается».
Что же касается темы данной статьи, то я предпочитаю выражение Карла Лабушеня: «Попытки создать пулю, которая бы раскрывалась в совершенный грибок на всех дистанциях, на разных скоростях, при попадании в различные кости и плоть, равносильны попыткам пускать мыльные пузыри против ветра».
Пули и стрелы для аэропланов
Март 2009 / С. Резниченко / История
Осень 1914 г., германские войска ведут успешное наступление на Париж. Над марширующими колоннами изредка пролетают аэропланы. Чьи они? Снизу не разберёшь. Впрочем, солдаты привыкли и уже не обращают на них внимания.
Но на этот раз появление вражеского аэроплана закончилось весьма необычно. Сначала француз пролетел над колонной и сбросил бомбу, без пользы взорвавшуюся на обочине дороги, затем «зашёл» на колонну ещё раз. И тут началось что-то совсем непонятное – немецкие солдаты стали падать замертво. Сначала один, потом второй, третий…Невидимая волна смерти явно накатила сверху. Охваченные ужасом люди стали разбегаться в стороны. Панику среди них дополнило ржание и безуспешные попытки лошадей освободиться от упряжи. Позже выяснилось, что животным тоже досталось.
Французский аэроплан более не показывался. Когда паника постепенно улеглась, выяснилось, что погибшие были поражены некими остроконечными оперёнными стержнями длиной около 10 см из стали. Большое количество таких предметов удалось подобрать на земле. Так немцы познакомились с французским «ноу-хау» в области авиационного оружия.
Французские изобретатели ещё до войны заметили, что металлический стержень с заострённым концом, сброшенный с большой высоты, у земли обладает энергией, достаточной для поражения живой силы не только на открытой местности, но и в укрытиях полевого типа. Для полёта острием вниз стержень оснастили крестообразным стабилизатором на 2/3 его длины, полученным фрезерованием. Такие поражающие элементы называли стрелами или стрелками.
Французские лётчики применяли два типа стрелок – длиной 4 (10 см) и 6 дюймов (15 см), массой 15 и 21 г соответственно, которые выбрасывали из специального ящика с крышкой, прикреплённого к аэроплану, или просто вытряхивали из мешка. Сброшенные из ящика с высоты 1 км такие стрелы разлетались по площади до 2000 м 2.
По поводу эффективности поражающего действия нового оружия начали слагать легенды. Практически во всех работах, посвящённых действиям авиации в первую мировую войну, можно встретить описание случая, когда стрела, попав во всадника, пробивала его насквозь вместе с лошадью. Ни подтвердить, ни опровергнуть данный факт документально или свидетельскими показаниями пока невозможно. Однако в периодической литературе того времени удалось найти рассказы очевидцев о том, как треть батальона, расположенного на отдых, была выведена из строя сравнительно небольшим количеством стрел, сброшенных с одного аэроплана. В другом случае стрела, попав в лошадь, пробила её крестец и вошла в землю на 3,5 см. Оба этих факта говорят о том, что с таким оружием необходимо было считаться.
Эстафету французов оперативно подхватили немцы, наладив производство стрелок по французским образцам. И вскоре новое оружие появилось на Восточном фронте. В начале 1915 г. на аэродром «Старая Яблонна» под Варшавой, где базировались тяжёлые воздушные корабли русских «Илья Муромец», произвёл налёт немецкий «Альбатрос». Его лётчик сбросил три небольшие бомбы, не причинившие особого вреда, сделал круг над лётным полем и улетел. Словом, рядовой случай. Однако после этого в ремонтной палатке обнаружили незнакомый металлический предмет, торчавший в крышке верстака. Предмет пробил оцинкованное железо и углубился в доску на 3-4 см.
При ближайшем рассмотрении это оказалась та самая стрелка, о которой русские пилоты были уже наслышаны, но видеть их никому до сих пор не доводилось. При обследовании лётного поля солдаты подобрали ещё несколько десятков таких же стрел.
Командование эскадры приняло решение отправить один образец стрелы в Варшаву с просьбой изготовить 1000 шт., а второй – в Главное артиллерийское управление с целью его изучения и последующего налаживания производства на российских заводах. Варшавский заказ был выполнен быстро, и три корабля «Илья Муромец» совершили ответный визит в Пруссию, сбросив по 250 стрел на станции Вилленберг, Нейденбург и Сольдау.
Неудивительно, что данный факт применения противником стрелок получил такой отклик – в русской авиации подобного рода оружия ещё не было, хотя война шла уже полгода. Такое положение обусловило то факт, что Верховное главнокомандование в период подготовки к войне, в общем-то, прохладно относилось к возможности вооружения аэропланов, предпочитая использовать их в качестве воздушных разведчиков. Вооружаться пришлось уже в ходе боевых действий. Причём проблема встала настолько остро, что в Главное военно-техническое управление (ГВТУ) выделили средства для закупки у фирм и частных лиц любого типа оружия, предназначенного для использования с аэропланов.
Что же касается стрелок, то об их успешном применении авиацией союзников несколько раз доносил в Ставку военный агент России во Франции. В результате шеф российской авиации Великий князь Александр Михайлович переменил своё негативное отношение к возможности использовать аэропланы для борьбы с живой силой и конницей противника и в августе 1914 г. дал указание разработать «русские стрелки». Спустя месяц, начальник штаба французской авиации, памятуя о союзническом долге, предоставил России 100 тысяч стрел Balles Bons. К слову сказать, на фронт этот дар попал только к весне 1915 г. одновременно с аналогичной отечественной продукцией.
Но это было позже, а пока обратимся к августу 1914 г. На указание Великого князя откликнулся талантливый изобретатель инженер-механик Василий Андрианович Слесарев. Имея в Петербурге собственную мастерскую, он несколько месяцев экспериментировал и к ноябрю 1914 г. смог представить на рассмотрение в ГВТУ «летучую пулю». Одновременно он предложил и специальный прибор для сбрасывания пуль.
В отличие от французов, Слесарев подошёл к разработке своего детища с научной точки зрения. Располагая бог весть как попавшим к нему образцом стрелки Bon, он провёл серию сравнительных продувок в аэродинамической трубе лаборатории Петроградского политехнического института. В результате Слесареву удалось в своей конструкции устранить основные недостатки, присущие французской стрелке, в частности, плохую устойчивость на траектории, особенно при сбрасывании с малых высот, а также увеличить максимальную скорость падения со 105 до 130 м/с при увеличении массы почти на треть. «Летучая пуля» Слесарева с высоты 20 м пробивала оболочку дирижабля или стенку бака самолёта, с высоты 1500 м – навылет человека или лошадь, или доску 25 см толщиной. Французские же стрелки при сбрасывании с высоты 20 м подходили к поверхности земли под углом 30° и на траектории вели себя крайне неустойчиво.
Пули конструкции Слесарева были устроены довольно просто – в хвостовой части литого обтекаемого корпуса крепили металлический штифт, к которому припаивали два «крылышка» из лужёной жести, согнутых под углом в 90°. Габариты и масса этих пуль могли отличаться друг от друга в пределах 15%, но это уже в большей степени свидетельствует об их массовом производстве. К тому же данное обстоятельство благотворно влияло на увеличение рассеивания пуль при их применении.
Пули Слесарева в ноябре 1914 г. прошли «боевое крещение» на фронте в авиаотряде Ш армии и получили самые хвалебные отзывы. Ответ ГВТУ не заставил себя долго ждать – уже в декабре было «разрешено приобрести у В.А.Слесарева 100 тысяч летучих пуль и 50 зарядных магазинов к ним». А к лету 1915 г. закупили ещё 200 тысяч штук. К этому времени пули Слесарева продемонстрировали столь убедительные преимущества перед французскими Balles Bons, что весной 1915 г. правительства Франции и Великобритании обратились к России о передаче некоторого их количества для использования и поставили вопрос о налаживании их дополнительного производства. Такое согласие было незамедлительно получено, что позволило В.А.Слесареву продать в Великобританию 500 тысяч пуль и 100 приборов для их сбрасывания. Почивать на лаврах талантливому изобретателю пришлось недолго – уже к лету 1915 г. в Технический комитет (ТК) ГВТУ поступило множество предложений и проектов самых разнообразных аэропланных пуль и стрелок.
Забегая вперёд, отмечу, что на вооружение Русской авиации к концу 1915 г. было принято девять образцов авиационных пуль и стрел различных конструкций. Сред них особо выделяются пули с трёхлопастным стабилизатором разработки Электромеханической мастерской «СОШ» (фирма «Сыромятников, Овчинников, Шатский и К°»). Они, в отличие от пуль Слесарева, обладали корпусом с хорошей аэродинамикой (форма «аэростата») с жестяным стабилизатором, перья которого плавно увеличивали размах от наибольшего сечения корпуса. Сам корпус отливали из твёрдого свинцового сплава, в носовой части которого для предотвращения рикошетирования устанавливали острый стальной наконечник.
Испытания, проведённые летом 1915 г. в аэродинамической лаборатории Императорского Московского технического училища под руководством профессора Н.Е.Жуковского, показали, что пули «СОШ» по пробивному действию в три раза превосходят конструкции В.А. Слесарева и в пять раз – стрелки Bon. Кстати, производство последних по французскому образцу было налажено к тому времени на Механическом и медно-литейном заводе В.Т.Однера. Помимо того, пули «СОШ» оказались на треть дешевле пуль В.А.Слесарева.
Вердикт ТК ГВТУ был весьма решительным и однозначным: «Рекомендовать к заготовке… пули электромеханической мастерской «СОШ» взамен рекомендованных ранее комитетом пуль инженера Слесарева». Доводы ТК были столь убедительны, что уже в августе 1915 г. фирма «СОШ» получила заказ на 400 тысяч пуль. Пули же конструкции Слесарева изготавливать прекратили, вследствие чего мастерские по их производству к концу года пришлось ликвидировать, а инженер В.А.Слесарев полностью переключился на постройку тяжёлого бомбардировщика «Святогор».
Примерно в это же время, летом 1915 г., на рассмотрение в ТК ГВТУ поступило предложение от Акционерного общества «Дюфлон, Константинович и К°» («ДК») по производству аэропланных пуль массой около 29 г с «примкнутым четырёхлопастным оперением». Как и у пуль «СОШ», корпуса «ДК» отливали из твёрдого свинцового сплава, а стабилизатор изготавливали из жести. Эти пули вместе с другими конкурсными образцами под руководством профессора Н.Е.Жуковского испытали в аэродинамической лаборатории. Самую высокую оценку известного учёного получили пули «ДК» – они имели лучшие аэродинамические характеристики. Наихудшие были у железных стрелок Bon. При сбрасывании с высоты более 750 м пули «с примкнутым оперением» по пробиваемости превосходили оперённые пули Слесарева, даже несмотря на то, что на четверть были легче.
Фактически Н.Е.Жуковский дал пулям «СОШ» и «ДК» путёвку в жизнь. В итоге, с конца 1915 г. фирма «Сыромятников, Овчинников, Шатский и Кº», а также Акционерное общество «Дюфлон, Константинович и Кº» стали основными поставщиками подобного оружия, развернув на своих предприятиях крупномасштабное производство. Пули «ДК» и «СОШ» оказались настолько удачными, что без конструктивных изменений просуществовали на вооружении до начала 20-х годов, пережив первую мировую и Гражданскую войны.
Несколько иная судьба была у стрелок инженера В.В.Дыбовского, рассмотрением проекта которых занималось ГВТУ летом того же 1915 г. Эти образы имели веретенообразный корпус, отлитый из сплава свинца и сурьмы, к хвостовой части которого крепили расплющенный алюминиевый стержень. Их испытания показали, что стрелки Дыбовского уступают по всем параметрам стрелкам и пулям, уже стоящим на вооружении российской авиации. Вывод Комиссии ГВТУ: «Подобные стрелки не нужны», – был равнозначен официальному отказу.
Аналогичную оценку получили пули со стабилизатором ленточного типа Металлолитейного завода Э.Э.Новицкого, пробивающие с высоты 40 м сантиметровую доску, а также пули системы Андрэ Поттелета (Andre Pottelette) и ножевидные стрелы Ф.С.Стычинского, состоящие из стальной заточенной пластины (в виде ножевого клинка), залитой свинцом. По замыслу автора последней, при попадании в цель свинец должен был оставаться снаружи, а клинок углубляться в преграду. Ограниченно годными, то есть «востребованными…в случае надобности», были признаны два типа стрел завода «Этна» из Риги с приставным деревянным стабилизатором (вариации на тему стрелок Bon – прим. авт.) и целая гамма из пяти типов стальных стрел Завода спецприборов братьев Серк. Причём стрелы от Серк были разработаны в Англии и, в случае согласия, могли поставляться в Россию.
К величайшему неудовольствию союзников, российская промышленность смогла обеспечить свою авиацию стрелами и пулями, в результате чего поставки извне носили эпизодический характер при мизерных объёмах. Но просто располагать аэропланными стрелами и пулями было явно недостаточно, требовалось их применять, и применять по назначению. А способы использования пуль и стрел были столь же разнообразны, как и конструкции образцов.
Наиболее банальный из них – выбрасывать за борт кабины горстями или высыпать из мешка. Вот как вспоминает об этом один из непосредственных участников тех далёких событий: «Свинцовые стрелы длиной около 10 см мы выбрасывали из небольшого деревянного ящика. Ящик надо было держать, стоя в кабине, а затем в нужный момент перевернуть и вытрясти из него стрелы. Стрелометание не корректировалось. О том, что стрелы попали в цель, можно было судить по разбегающимся солдатам противника…Невидимое и почти неслышимое падение стрел производило большое деморализующее действие на войска».
Стрелки Bon высыпали из ящика вместимостью 500 шт., изготовленного «по французскому подобию» с откидной снизу крышкой, которая фиксировалась защёлкой. В нужный момент её отстёгивали, и смертоносный груз собственным весом откидывал крышку, устремляясь к земле. Моментальное открытие ящика на высоте 1000 м позволяло «накрыть» площадь 200х100 м². Дальнейшим развитием этого способа стал специальный прибор в виде ящика, разделённого на вертикальные секции, с выдвижной нижней крышкой. Лётчик или бомбардир, выдёргивая крышку, поочерёдно освобождали секции. Таким методом обеспечивали более равномерное рассеивание стрел и протяжённую зону поражения. Именно простота конструкции сбрасывателей позволила сохранить в русских авиаотрядах стрелки Bon в течение практически всей войны.
Для пуль собственной конструкции В.А.Слесарев изготовил прибор в виде 40 небольших кассет, соединённых в единый блок. В кассету заряжали по 25 пуль, причём каждая имела индивидуальную крышку. Лётчик открывал их при помощи «груши» (подобно той, что приводила в действие затворы фотоаппаратов начала века) или небольшого штурвала. Нажимая на «грушу» (или вращая штурвал), лётчик поочерёдно освобождал содержимое кассет, что было очень удобно, поскольку единственному члену экипажа не требовалось отвлекаться от управления самолётом и перегибаться за борт кабины. Пули, сброшенные с высоты 2000 м из одной кассеты, ложились на землю в линию протяжённостью 25 м практически без отклонения в стороны.
Чтобы сбрасывать пули с хрупким «примкнутым оперением» (пули «СОШ» и «ДК»), потребовалось разработать специальный пулесбрасыватель конструкции инженера Колпакова-Мирошниченко. Это был также ящик в виде усечённой пирамиды, с внутренними перегородками. Каждую секцию в нём заполняли 30-32 пулями, уложенными навстречу друг другу в шахматном порядке. Прибор устанавливали на плоскостях машины так, чтобы пули в нём располагались параллельно продольной оси самолёта. Загружали пулесбрасыватель сверху, а высыпалось содержимое при откидывании нижней крышки. Подобно сбрасывателю Слесарева, крышку фиксировал замок, но в действие его приводили при помощи тросика из кабины лётчика.
Конструкция прибора Колпакова-Мирошниченко позволяла использовать бомбардировочный прицел самолёта для определения момента сбрасывания пуль. При этом ширина зоны поражения возросла, так при сбросе пули получали боковые составляющие скорости. Кроме того, «разгрузка» прибора происходила не мгновенно, а в течение примерно трёх секунд. Это позволило увеличить зону рассеивания пуль и в продольном направлении. Однако в инструкциях экипажу оговаривалось, что для повышения точности попадания сбрасывать пули необходимо в плоскости ветра.
Таким образом, в то время данный вид оружия получил широкое распространение, чему способствовали его безотказность действия, безопасность в обращении и возможность многократного применения – стрелки собирали с земли и использовали вновь по скоплениям пехоты и конницы, лагерям, походным колоннам и т.п. При этом, как правило, чаще доводилось использовать образцы противника. Кроме того, пули и стрелы были дешевле осколочных авиабомб, снаряжённых готовыми осколками. К примеру, стоимость одной стрелки Bon – 13 копеек, а осколочной бомбы системы Орановского калибром 25 фунтов – около 60 рублей. Технологичность конструкции стрел и пуль позволила изготавливать их большими партиями в течение всей войны. Даже в неспокойном 1917 г. Военное ведомство сумело заказать Акционерному обществу «ДК» 400 тысяч «пуль для метания с аэропланов», которые получило уже в июле.
