Вологодские тока

Апрель 2009 / С. Лосев / Охота

Решение ехать в Вологодскую область было принято давно, но вопрос, куда конкретно, вызывал серьёзные споры. Точных координат охоты не знал никто, и каждый отстаивал варианты, основанные на рассказах друзей. Я предлагал отправиться в гости к Никите Михалкову, по слухам, он разрешает охотиться в своих угодьях, в крайнем случае, пристроиться где-нибудь на границе. Другие отстаивали саму Вологду – приехать в город и разузнать обстановку с гусями на месте. Остановились на Череповце, в районе которого один из охотников был проездом прошлой весной и видел несметные стаи гусей. Поскольку всё было готово, тут же и тронулись в путь, чтобы успеть к открытию. Выезжаем поздним вечером и уже в 7 утра с нетерпением смотрим на замок, висящий на двери «Череповецкого охотничьего общества», где рассчитываем выписать путёвки. Однако настроение отнюдь не радужное. Дело в том, что в районе, где останавливается на отдых пролётный гусь, он практически всегда виден в воздухе даже днём. Мы же ранним утром не встретили ни одной стаи, и это настораживает. Наконец замечаем мужчину, выгуливающего русскую гончую – ясно, охотник. То, что он рассказывает, подтверждает худшие предположения – гусь уже ушёл. Решаем попробовать догнать его, углубившись на север ещё километров на двести. В поисках хороших угодий проезжаем все триста, оказываемся в самой настоящей тайге, где и полей-то приличных не найти, и упираемся в реку. Всё, дальше пути нет.
Перед нами неплохой заливчик с почти утонувшими кустами, и, возможно, хоть утка будет. Мы же подготовлены основательно, даже подсадные есть. Главное, место тихое и совершенно безлюдное. Но, как выяснилось, первое впечатление обманчиво. Только начали расставлять палатки, как затарахтел первый мотоцикл, за ним другой и пошло-поехало. Создавалось впечатление, что приглянувшийся нам водоём собрал всё мужское население ближайших деревень. На поверку так и оказалось, но это были не охотники, а, если можно так сказать, рыбаки. Дело в том, что на нерест пошла щука, и мужики ринулись её, как они выразились, «колоть» острогами.
Было понятно, что и уток, нашу последнюю надежду, они распугают. Два охотника из команды сразу же поехали искать гуся дальше, а мы, оставшиеся пятеро, сели на берегу и пригорюнились. Стали возвращаться рыбаки, и самый коммуникабельный из нас пошёл к ним, чтобы купить рыбки и узнать ситуацию. Вот тут-то на нас посыпались сюрпризы и, что самое главное, в большинстве своём приятные.
Сначала выяснилось, что в ближайшей деревне находится собственная охотничья власть в лице егеря и нам необходимо выписать там путёвки. Во-вторых, гусей здесь никогда не было, зато глухариные и тетеревиные тока богатейшие, а желающих отвести нас на них, за весьма умеренную плату, найдётся предостаточно. У каждого местного охотника есть один, а то и несколько собственных, найденных им лично тока (глухариных), куда другим доступ категорически запрещён. Тетеревиные тока общественные, но на них редко ходят из-за малой ценности добычи.
Что интересно, если глухариный ток случайно обнаружит посторонний, то, как заверили наши новые друзья, им ничего не стоит увести его (ток) в другое место. Для этого хозяин приходит утром на токовище с собакой и разгоняет глухарей. Птицы очень боятся собак и меняют дислокацию, а хозяин их снова находит на новом месте.
Выписали путёвки, вечером распределились по проводникам (ими стали отец и три сына), договорились о цене (весьма умеренной, поскольку зарплата местного колхозника составляет при благоприятных обстоятельствах 2000 рублей в месяц) и отправились на подслух.
Каждый выбрал ток по степени доступности. Кто-то предпочёл доехать на джипе, старший проводник повёз на моторке вверх по реке, а я прельстился дальним током на болоте, за пять км, но, по рассказам, исключительно богатым.
Володя, мой ровесник, шёл по-деревенски ходко, а пять вёрст очень плохой дороги оказались, как водится, с гаком, так что приполз я на ток никакой. Но покурили у кострища, силы быстро восстановились, и мы бодренько потопали слушать прилёт глухарей.
Надо сказать, что я был совершенно уверен в успехе, поскольку охотился раньше на токах в Карелии и в Республике Коми. Главное, чтобы глухарь запел, а я уж как-нибудь к нему подскочу. Примерно так я самоуверенно и заявил своему проводнику. Как выяснилось позже, глубоко заблуждался. Во-первых, я не услышал прилёта птиц и посетовал на это Володе. В ответ он удивлённо посмотрел на меня и, ткнув пальцем вперёд, буркнул, что только рядом с нами село четыре, а всего на току поёт более 20 петухов и, кроме него, сюда никто не ходит. Посрамлённый, решил в дальнейшем держать своё мнение при себе.
Ночь, как обычно, провели у костра. Я выпытывал тонкости местной охоты на глухаря. Меня поразил завтрашний расклад. Получалось примерно так: «Сначала быстро возьмём ту пару, что с краю, а потом доберём ближних (надо понимать, тех четырёх, что мы слышали). Как вам программа лишь на утро? Когда же я сказал, что мне нужна всего одна птица, он обиделся и заявил, что за одной нечего было переться в такую даль.
Ночь пролетела незаметно, и вот мы уже стоим, напряжённо вслушиваясь в ночную тишину. Сразу же скажу, что попытки услышать токующего глухаря раньше аборигена обречены на провал. Позже я ходил на разные тока с разными проводниками, и всегда они половину пути вели меня к глухарю под песню, слышимую только ими.
Так и в этот раз, сначала я около ста метров прыгал за проводником и, только услышав песню, пошёл один. Подскочил довольно быстро и остановился в недоумении. Вот три чахлые сосёнки, из которых раздаётся отчётливое щёлканье, а птицы не видно. Под песню смещаюсь в сторону – нет глухаря. Ко мне подходит удивлённый Володя и знаками спрашивает, почему не стреляю. Показываю, что не вижу. Он тычет пальцем в сосёнку, которую я, как мне кажется, проглядел всю. Вот тонкий ствол, а вот шапка из иголок, а глухаря нет. В этот момент шар, который я принял за крону сосны, срывается и улетает. Глухарю, очевидно, надоело смотреть на придурка, стоящего в 20 шагах.
Володя улыбнулся и повёл к другому петуху, поющему в стороне. Я пылал не просто желанием реабилитироваться, а прямо-таки жаждой мести, торопился и, как следовало ожидать, спорол и следующего петуха. Нужно было успокоиться и перекурить. Пока перекуривал, рассвело, и стало понятно, что ловить больше нечего. Ведь болото, где расположен ток, по сути, совсем голое. Одни чахлые сосёнки, маскироваться за которыми при подходе бесполезно. Пришлось отправляться домой.
На базе, конечно, сюрприз – трое охотников (все, кто ходил) с добычей, из них двое впервые на току. Один я пустой, но получивший значительный опыт для завтрашней охоты.
Переплываем реку на лодке и по приличной лесной дороге хорошим шагом бодренько идём к току. На этот раз мой проводник молодой парень Сергей и, что не очень радостно, ещё один приезжий охотник из Вологды. Никогда не знаешь, что ждать от незнакомого напарника, и это гнетёт. К сожалению, я оказался прав.
Утром Сергей выделил вологжанину левую сторону тока, а мы двинулись направо. Ещё в полной темноте у нас запел глухарь. Приноровившись за прошлую охоту скакать по болоту, я довольно быстро подошёл к петуху. Стою, смотрю, жду, когда рассветёт. Торопиться некуда, слушаю песню и жду до верного выстрела. Всё больше и больше сереет, и вот он сидит на макушке сосны во всей красе. Распустил хвост и крутится из стороны в сторону. Под песню поднимаю ружьё, и в этот момент за спиной гремит выстрел. Петух подранком пикирует в болото. Первая мысль, что это мой проводник не выдержал и выстрелил, не понимая, почему я молчу. Вдруг вижу навязанного напарника, бегущего к месту падения глухаря. Вот паразит, мало того, что забрался на нашу половину, но ещё и не мог не видеть меня, стоящего почти под петухом. Жадность. Прицеливаюсь дать ему в глаз, но как-то неудобно, я всё-таки здесь гость. Сергей же молодец, не вступая в пререкания, тащит меня к следующему поющему глухарю, благо их на току много. Но моя охота явно не задалась. На половине пути петух слетел на землю к сопернику, и они затеяли громкую драку с хлопаньем крыльев и треском сучьев. Рассчитываюсь с Сергеем (он-то ни в чём не виноват) и с грустью топаю домой.
Ребята опять с добычей и вечером собираются на тягу, а утром на селезня. Я же упорно буду ходить за глухарём, до результата.
Следующий мой проводник 20-летний Денис, сорванец, уверенный, что на его току я «торкну» не менее пяти глухарей. У Дениса своя система подскока к глухарю, и рекорд – шесть петухов за утро! Разочаровавшись в своих силах, собираюсь полностью довериться его системе.
И вот я снова стою в темноте, пытаясь первым услышать глухаря. «Давай за мной», – шепчет Денис и гигантскими прыжками устремляется вперёд. Кидаюсь за ним, стараясь попадать в его прыжки и не отстать. Начинаю различать песню, но мне не до неё, главное не отстать от Дениса. Мне не 20 лет, но пока держусь. Буквально через полминуты он останавливается и шепчет: «Вали». Поднимаю голову, вижу силуэт глухаря на фоне едва сереющего неба и, не раздумывая, бью. Не обращая внимания на упавшую птицу, Денис дёргает меня за рукав и показывает, что надо бежать к другому глухарю. Вот тут я понял, как он успевает взять несколько штук за утро. Но такая охота не для меня. Оставляю его курить на бревне, а сам с чувством, с толком, с расстановкой подхожу к глухарю и беру его. Всё, мне хватит.
Однако Денис приготовил мне ещё не один сюрприз. Он знает два тетеревиных тока, где поют до нескольких сотен петухов. Конечно, я согласен идти на такие тока хоть на край земли. Договариваемся пойти с вечера, построить «шалашку» и ночевать в лесу. Но погода внесла свои коррективы. Сначала пошёл дождь, потом снег и, главное, задул сильнейший ветер. Идти в такую непогодь смысла не было, и мы решили «сбегать» на ближний ток, где пел десяток тетеревов и был готов хлипкий шалашик.
Однако «сбегать» по-вологодски означает пройти полтора километра по болоту, на которое и смотреть страшно, а не то, что шагать по нему. И ужасно, что идти пришлось ночью, к самому току, поскольку даже скоротать ночь на болоте решительно негде. Вся надежда была на Дениса, который, хотелось бы верить, отлично знает дорогу через трясину.
Около полуночи выходим. Хорошо, что видно воду, блестящую даже в темноте. Вода – это так называемые окна, в которые можно провалиться, а ступать следует на более тёмные гривки. В общем, не только тяжело, но и страшновато. Успокаивает лишь уверенно идущая впереди фигура Дениса. Но вот проводник свернул в сторону, потом в другую и вдруг повернул назад. Всё ясно – заблудились. Приближается время вылета тетеревов, а мы всё никак не можем найти «шалашку». Остаётся одно – спешно строить из подручных средств новую. А подручные средства – только хлипкие, редкие сосёнки да клочки сухой травы. Находим ямку, кое-как прикрываем её сосёнками и забираемся внутрь.
Холодно, сыро, но сидим, ждём прилёта. Наконец раздаётся столь ожидаемое хлопанье крыльев, и несколько тетеревов опускаются… у нас за спиной. Это катастрофа, потому что в нашем шалаше, похожем на забор-рабицу, тихо развернуться для выстрела невозможно. А тетерева тем временем расчуфыкались, забормотали, в общем, начали токовать. Так можно весь ток просидеть спиной к тетеревам, и я начинаю тихонько разворачиваться вместе с ружьём, чтобы хоть как-то выстрелить. Как и следовало ожидать, тетерева увидели движение, снялись и улетели за горизонт. Но неожиданно счастье улыбнулось охотникам. Поскольку уже почти полностью рассвело, Денис увидел шалаш, который мы так долго искали в темноте. Немедленно перебираемся в него, ведь ещё есть шанс, что ток вернётся. Медленно тянется время, и, чтобы скоротать его, осматриваю болото в бинокль. Вдруг замечаю наших петухов, опускающихся в двухстах метрах от шалаша. Тетерева садятся и бегом торопятся к токовищу. Вот остаётся полтораста метров, сто, пятьдесят – всё, дальше не идут, но уже можно стрелять. У меня двустволка, специально взятая на ток, и патроны, снаряжённые 3-м и 5-м номерами дроби – это как раз, что надо. Решаю для верности стрельнуть тройкой (всё-таки далековато). Хочу просунуть стволы в бойницу, но в этот момент на ружьё ложится рука Дениса. Он протягивает патрон с двумя нулями и знаками показывает, чтобы я стрелял им. Черт бы побрал этих доморощенных деревенских профессионалов! Привыкли стрелять во всё подряд шарами и уверены, что так надо. Пытаюсь возражать, но абориген неумолим. Не драться же с ним на глазах у тетеревов. Скрепя сердце перезаряжаю ружьё и, уповая на случайную дробину, стреляю. Как и думал, чуда не произошло. Все петухи, включая того, в которого стрелял, благополучно улетели. «Ружьё – барахло», – констатирует Денис. Ну, конечно, разве французы могут сделать, что-то приличное. Шутки шутками, а неизвестно вернуться ли тетерева после выстрела. Они и не вернулись. Дождь не прекращается, и приходится пустыми тащиться домой. Завтра снова на это проклятущее болото. Так просто я не сдамся.
Вечером появилась возможность сходить на тягу. Место я приглядел давно и вот теперь постою на своей любимой охоте. Погода, правда, совсем никудышная, однако я уже успел убедиться, что вологодская охота разительно отличается от подмосковной, и погодные законы здесь другие. В ветер и дождь глухари и тетерева здесь токуют, значит, можно надеяться, что и вальдшнеп полетит. И он полетел, да ещё как полетел. Несмотря на порывистый ветер, дождь и относительный холод, т.е. при наличии всех отрицательных условий для тяги, вальдшнеп тянул медленно, с хорканьем и низко. Не менее десятка лесных куликов видел я в этот вечер. Правда, шум ветра заглушал голоса токующих птиц, некоторые налёты я зевал, и стрелять от этого было сложнее, но трёх штук всё-таки взял. И что удачно, собрал всех битых. Это несколько улучшило настроение. Представляю, какая тяга здесь в благоприятную погоду.
И снова ночь, дождь с ветром, и я тащусь по болоту на тетеревиный ток. Идти ещё дальше, но на месте неожиданный приятный сюрприз. Тетеревиный шалаш оказался добротной современной палаткой, хорошо замаскированной и с деревянной скамейкой на двоих внутри. Сразу стали не страшны ни дождь, ни ветер, и мы очень комфортно разместились в нём. А тетеревам, такое впечатление, вообще плевать на погоду. Если у нас в Подмосковье в подобное ненастье не вылетит токовать ни один петух, то на Вологодское болото просто вместо сотни голов придёт два десятка самых активных. К нам затемно и прилетело штук пятнадцать. Мне отступать было некуда, токования я уже наслушался, на токовиков налюбовался, поэтому, как только забрезжил рассвет, сразу же взял ближайшего. И, поскольку Денис ещё не расчухался и не полез со своими нулями, взял чисто, пятёркой. Тетерева после выстрела улетели, но был шанс, что вернутся. Надо ждать.
Не прошло и получаса, вижу, бегут и снова пешком, с недальними перелётами. Скоро будут на дистанции выстрела. Один из петухов прилетает и садится на одинокую, корявую берёзку, как раз на выстреле.
Я всегда считал, что такие берёзки около шалаша очень любят прилетающие в разгар тока петухи, и если их нет, то надо срубить в сторонке и воткнуть рядом с шалашом. Однако тут у меня появляются некоторые сомнения. И в прошлый раз первый прилетевший петух сел на берёзку. А не токовик ли это? На всякий случай буду стрелять в другого. Демонстративно, на глазах у Дениса закладываю в нижний ствол «нули» и бью по подбежавшим по земле тетеревам из верхнего, пятёркой. Тетерев бьётся на мху, а довольные охотники пожимают друг другу руки. Причём каждый приписывает успех себе. Главное, оба довольны. Денис выходит из шалаша и отправляется собирать птиц. Вот тут я чувствую, как волосы начинают шевелиться на голове. Дело в том, что ночью, когда идёшь след в след за проводником, болото не кажется таким опасным. Теперь же, посмотрев в бойницу шалаша на Дениса, я впервые увидел, как ходит под ним трясина. Мне стало по-настоящему страшно, потому что под ним прогибался травяной ковёр, площадью несколько десятков метров, а сапоги по колено уходили в него. Захотелось домой, на твёрдую землю.
В лагере нас сразу обступили охотники и, любуясь переливающимися чернотой петухами, стали расспрашивать о токе, шалаше и дороге через болото.
Все быстро засобирались на болото, но охотники предполагают, а Бог располагает.
Погода окончательно испортилась, и мы решаем ехать в Москву, оставив тока, на которых ещё не были, до следующего года. В августе же новые друзья ждут нас на медведя, обещая договориться о лицензии, построить лабазы и разведать выходы на овсы.