Львиная доля, или Письмо другу – защитнику прав животных
Январь 2015 / М. Шукис / Анонсы
Должен признаться: не повезло мне с друзьями. Ну, не то, что уж совсем не посчастливилось. Это я, конечно, загнул. Хорошие у меня друзья, всем бы таких. В школу вместе ходили, потом в институт, потом пути развели по разным вузам. Потом новые друзья появились. И старые не потерялись. И мы продолжаем дружить, а как же иначе: с настоящими друзьями дружишь до конца. И даже когда меня унесло на другой конец земли, мы дружили, и когда я вернулся через 10 с гаком лет, меня встретили, как положено. Так мы и продолжаем: мы дружим. Но я всё равно уверен, что настоящей удачи мне чуть-чуть не хватило.
Когда мы росли, взрослели, учились и так далее, нам всегда было о чём поговорить: мы хоть и в разных вузах учились, книжки мы читали в основном одних авторов, и музыку слушали, которая нас объединяла. И почти все мои друзья достигли успехов в своих профессиях, стали и кандидатами, и докторами. А я стал охотником. И когда пришло мне время вернуться с другого конца земли, то мою главную тему (охота/оружие) никто не смог поддержать. А мне так хотелось.
Нет среди моих друзей вегетарианцев. Все едят мясо, и с большим удовольствием. Но, по мнению большинства, отнять жизнь у божьей твари – дело рук всяких там недоучек. Время от времени эта тема естественно всплывает, но разговор получается примерно такой: я этого не делал, но я читал, мне рассказывали, и я верю, что это неправильно убивать животных. На что у меня есть ответ: я это делаю, я узнал, и я знаю, что то, что я делаю – правильно; я способствую сохранению тех самых животных, о благополучии которых так беспокоятся мои не очень осведомлённые друзья. На этом мы чаще всего поднимаем последний бокал.
Трудный характер Аймо Лахти
Январь 2015 / И. Шайдуров / Анонсы
Финского оружейника Аймо Йоханнеса Лахти (родился 28 апреля 1896 г. в Вийяла, умер 19 апреля 1970 г. в Ювяскюля) по праву можно считать основоположником финской оружейной школы. В общей сложности он является автором 60 различных конструкций, в том числе всех важнейших образцов автоматического пехотного оружия, состоявших на вооружении финской армии в 30-40-е годы прошлого века. Но о личности Аймо Лахти известно немного. О том, что это был за человек и как ему удалось из простого сельского паренька стать самым известным финским оружейным конструктором, рассказывает данная статья.
Аймо Лахти, родившийся в небольшой деревушке Вииала в Западной Финляндии, не мог похвастаться знатной родословной: его родители, Эверт Вильямсон Лахти (28.2.1870-17.2.1944) и Ида София Калле Виитанен (18.1.1873-17.1.1954) были простыми крестьянами. В семье Эверта и Иды было пятеро детей, причём все мальчики: Aймо Йоханнес (р. 1896 г.), Вайно Армас (р. 1897 г.), Аарно Вилхо (р. 1902 г.), Марти Йоханнес (р. 1903 г.) и Каарло Сакеус (р. 1904 г.). Семья Аймо жила в большом доме из шести комнат, в котором жили его бабушки и дедушки, а также семьи сестры Иды, Вильгемины, и её брата Оскара. Отец будущего оружейника часто бывал в отъездах и не был особенно строг с детьми. Самым суровым наказанием для детей было чтение Библии вслух. Мать Аймо была высокой и сильной женщиной, c жестким и властным характером. Под стать ей была и тётя Вильгемина (Мимми). Так что строгие наказания и порки детей в семье Лахти были привычным делом. Впрочем, как это часто бывает, бабушки и дедушки были более мягки к проделкам своих внуков. А наказывать иногда было за что. Один раз Аймо нашёл на чердаке банку с чёрным порошком и, решив проверить, не порох ли там, отсыпал часть её содержимого в спичечный коробок и бросил в печь. Взрыв получился настолько сильным, что отбросил крышку печи, и только волей случая никто не пострадал. Испугавшись, мальчики убежали в лес и прятались там до вечера. Cуровое наказание несколько смягчил дедушка, который вступился за детей, сказав, что они не могли знать c чем имеют дело. Впрочем, это не помогло, и второй раз порох был «протестирован» за углом соседского дома, будучи помещённым в отрезок стальной трубы. В результате взрыва пострадала соседская квартира и юных взрывотехников в этот раз не пощадили.
Поэт-бретёр против охотника-стендовика
Январь 2015 / С. Лосев / Анонсы
Холодным январским вечером 1837 года (8 февраля по новому стилю) у Чёрной речки произошла роковая дуэль Александра Пушкина и Жоржа Дантеса, но до сих пор не перестают люди всех поколений удивляться, как могли допустить этот поединок современники поэта? Как его многочисленные поклонники могли рисковать жизнью человека, о котором говорили: «Пушкин – наше всё»? Почему не помешали дуэли друзья Пушкина и люди, которым просто была дорога русская литература? Почему не использовали любые, пусть даже самые дикие и не порядочные, с точки зрения той эпохи, средства? Например, почему не донесли императору, ведь дуэли были запрещены, и за участие в них полагалась смертная казнь через повешенье как участникам, так и их секундантам? В конце концов, почему поклонники Пушкина, или, как сейчас говорят, фанаты, не сломали в тёмном переулке руку Дантесу? Конечно, в те времена существовали высокие понятия о долге и чести, но ведь речь шла о жизни Пушкина. Я думаю история, а уж тем более потомки, простили бы таких людей. Недаром же Лермонтов, после известия об исходе поединка, на слова о том, что Дантес защищал свою честь, ответил: «Какое дело русскому народу до чести какого-то проходимца». Я сам часто задавался этим вопросом до тех пор, пока не нашёл ответ в «Записках д’Арширака», секунданта Дантеса. Просто-напросто подавляющее большинство людей, посвящённых в предстоящий поединок, были уверены в том, что Пушкин выйдет победителем из очередной для него дуэли. Не напрасно он имел репутацию завзятого дуэлянта, да и называли его не иначе, как поэт-бретер (забияка, завзятый дуэлянт).
Содержание №214
Январь 2015 / Редакция / Содержание
МАСТЕР-NEWS
ОХОТА
Мёртвая зона, или Глухое попадание
С. Лосев
КРУПНЫМ ПЛАНОМ
Ветка сакуры, ставшая винтовкой
Н. Лысенко
ТВОЁ РУЖЬЁ
J.P. Sauer&Sohn Suhl. Компилятивные аналоги «восьмёрки» (ч. 2)
Ю. Маслов
ОРУЖЕЙНЫЙ МИР
Новые отношения в новой обстановке
БОЕПРИПАСЫ
Kalahari фирмы Norma
Д. Шерман
ИХ НРАВЫ
Охота на тарбагана в монгольском Урянхае
Б. Нечай
КЛИНОК
Kershaw: доступный универсал на каждый день
А. Марьянко
ОПТИКА
Jaeger 1.5-6х42. Первый тест новой оптики от Yukon
В. Хен
Zeiss Victory V8 2,8-20×56
М. Хелебрант
ШКОЛА ПРАВИЛЬНОЙ СТРЕЛЬБЫ
100/100. Самоучитель по стендовой стрельбе (ч.5)
А. Разумов, Е. Бекасов
ВЕЛИКИЕ ОРУЖЕЙНИКИ
Мистер предприимчивость (ч. 2)
И. Шайдуров
ПНЕВМАТИКА
Стрельба в удовольствие
М. Татаринов
СПОРТ
Стендовая стрельба. Юношеский спорт в Москве
С. Малахов
КИНОВЫСТРЕЛ
«Неудержимые 3»
К. Тесемников
Ветка сакуры, ставшая винтовкой
Декабрь 2014 / Редакция / Анонсы
Будь я поэтом, обязательно бы поэтически описал, как невероятно красива зимой тёмно-коричневая, но при этом явственно розовая, как будто подсвеченная кровью, ветка японской вишни сакуры: без цветов и листьев, усыпанная снегом. Грациозная, стянутая как тетивой тонкой линией снега по верхней кромке коры, ветка сакуры источает колоссальную внутреннюю энергетику, сравнимую разве что с энергетикой, обнажённой катаны.
Винтовка «Арисака» для меня – эпическое оружие. Её грациозный силуэт – это своего рода оружейная сакура. Из стрелкового оружия, созданного убивать, я не знаю более гармоничной, изящной и одновременно функциональной винтовки.
Историческую эпоху в Японии с 1868 по 1912 гг., охватывающую время правления императора-реформатора Муцухито, принято именовать периодом «Мэйдзи исин» (Реставрация Мэйдзи). Если не учитывать фактор, что японцы органически не приемлют термина «революция», то наименование «Мэйдзи исин» выглядит странным, ибо император Муцухито и его ближайшее окружение провели в Японии не реставрацию, а самую настоящую революцию.
Мэйдзи отказался от традиционной политики самоизоляции Японии от внешнего мира. Ликвидировал деление страны на феодальные владения – «ханы». Стал комплектовать армию на основе всеобщей воинской повинности. Одновременно была реализована глобальная программа по качественному подъёму образования: всего за десять лет практически обеспечена всеобщая грамотность населения.
