Поэт-бретёр против охотника-стендовика

Январь 2015 / С. Лосев / Анонсы

Холодным январским вечером 1837 года (8 февраля по новому стилю) у Чёрной речки произошла роковая дуэль Александра Пушкина и Жоржа Дантеса, но до сих пор не перестают люди всех поколений удивляться, как могли допустить этот поединок современники поэта? Как его многочисленные поклонники могли рисковать жизнью человека, о котором говорили: «Пушкин – наше всё»? Почему не помешали дуэли друзья Пушкина и люди, которым просто была дорога русская литература? Почему не использовали любые, пусть даже самые дикие и не порядочные, с точки зрения той эпохи, средства? Например, почему не донесли императору, ведь дуэли были запрещены, и за участие в них полагалась смертная казнь через повешенье как участникам, так и их секундантам? В конце концов, почему поклонники Пушкина, или, как сейчас говорят, фанаты, не сломали в тёмном переулке руку Дантесу? Конечно, в те времена существовали высокие понятия о долге и чести, но ведь речь шла о жизни Пушкина. Я думаю история, а уж тем более потомки, простили бы таких людей. Недаром же Лермонтов, после известия об исходе поединка, на слова о том, что Дантес защищал свою честь, ответил: «Какое дело русскому народу до чести какого-то проходимца». Я сам часто задавался этим вопросом до тех пор, пока не нашёл ответ в «Записках д’Арширака», секунданта Дантеса. Просто-напросто подавляющее большинство людей, посвящённых в предстоящий поединок, были уверены в том, что Пушкин выйдет победителем из очередной для него дуэли. Не напрасно он имел репутацию завзятого дуэлянта, да и называли его не иначе, как поэт-бретер (забияка, завзятый дуэлянт).